— На перекрестках? Мне показалось, что самые смелые предпочитают подножия памятников. Причем наиболее помпезных.
— Честно говоря, я бы выбрал место потише. У меня дома, кстати, прекрасное шампанское и никакой прислуги… Только вот с памятниками…
— Скофилд, вы приглашаете меня к себе, и к тому же прямо сообщаете, что в доме никого нет?! — Дикси посмотрела на часы, показывающие 23.30. — Эрику Девизо такое поведение показалось бы фривольным.
— Вообще-то я считаю себя скромником. Но к тому же — чрезвычайно предприимчивым. Почти авантюристом. Если бы вы знали, какие головокружительные операции проделывает в экономических сферах ваш покорный слуга!
— Жаль, я не сумею оценить ваш талант. Два университетских года, признаюсь, начисто вылетели из моей головы.
— Из вашей прекраснейшей головы, Дикси! — Скофилд сжал в ладонях ее руки и поднес их к губам, едва касаясь пальцев. — У меня решительно не хватает фантазии, чтобы уговорить вас.
— Ладно, я иду в гости. Только не воображайте, что вы соблазнили меня поцелуями. Просто хочется получше заглянуть в удивительный мир банковских авантюр. Вы ведь все расскажете мне, Скофилд? — Дикси высвободила ладонь и коснулась щеки Эжена. Стекла его очков сверкнули, отразив голубой неон вывески бара и ей померещилось, что в светлых глазах блеснули слезы.
Утром она увидела эти глаза без очков — совершенно беззащитные, переполненные восторгом и благодарностью.
— Ты станешь моей женой, Дикси?
— А как же с руководством банка? Сегодня понедельник, господин директор.
— Это единственная причина отказа?
— Я бы сказала — наиболее серьезная, — Дикси не покидало игривое настроение. Власть над этим мужчиной доставляла ей удовольствие.
Директор влиятельного банка, хозяин роскошного, чересчур роскошного для добропорядочного вдовца особняка, радовался, как мальчишка-пастушок, заманивший в гости принцессу. Дикси поддерживала царственный тон, снисходя к своему преданному подданному. И оказавшись в постели, она продолжала властвовать. Предоставлять свободу действия Скофилду, соблюдавшему воздержание почти два года, было бы ошибкой. Наверно, он бы застрелился, пойми сколь беспомощными на самом деле, были его попытки завоевать тело Дикси. Но она проявила царственное великодушие — после трех мало-мальски удачных попыток, Эжен был уверен, что проявил себя как мужчина в весьма выгодном свете.
— Может быть, я обниму тебя еще разок, девочка? — прижался он к себе Дикси. — У нас еще есть пятнадцать минут. Ровно в 7.30 приходит моя экономка, чтобы приготовить завтрак.
Дикси не могла не рассмеяться — он предлагал ей пятнадцать минут для любви!