— Все… сложнее, но, в общем, можно назвать это и гордостью.
— И вы думаете, что своим отказом досадите им? О, Джесси, вы сделаете плохо только себе, понимаете?
— Себе? — Она передала ему пачку старых концертных программ.
— Да, себе. Есть такая поговорка: «Себе навредить, чтоб другому досадить».
— Бога ради, мистер Эндрюс, как бы вы поступили на моем месте?
— Без вопросов. Я бы посчитал членов совета дураками, принял бы предложение и занялся делом. Я бы не стал мерить свою ценность их мерками и не остался бы сидеть дома, дуясь, как неразумное дитя. — От последних слов у нее защипало в глазах. — Встряхнитесь. Это совсем не похоже на вас. Откровенно говоря, мне неясно ваше поведение. Есть что-то, о чем я, возможно, не догадываюсь?..
— Это… личное. Касается нас с Эдди.
— А… понятно.
Джесси нахмурилась, соображая, как лучше объяснить ситуацию.
— Между нами давнишнее соперничество.
— В самом деле? Гмм, странно.
— Почему?
— Ну, если Эдди вы называете соперником, тогда я хотел бы иметь таких сразу несколько. Если бы они у меня были, мне не нужны были бы никакие друзья.
Джесси заморгала.
— Я же говорила, что все очень сложно.
Мистер Эндрюс улыбнулся.
— Да, конечно, любовь всегда сложна. Впрочем, как и музыка, даже если звучит простенько. Все дело в том, как ее понимать…
Огорошенная, Джесси уставилась на старика, возившегося с плиткой, на которой он готовил чай.
— Любовь тут ни при чем, мистер Эндрюс. Все дело в жутком эгоизме Эдди.
— А… А у вас самой нет проблем с эгоизмом?
Она покраснела.
— Дорогая моя Джесси, думаю, мне следует сказать вам кое-что об Эдди Палмере. — Он протянул ей чашку с чаем. — Эдди потребовал, чтобы я сохранил это в тайне, но… — Мистер Эндрюс пожал плечами. — В первый раз мы с Палмером разговаривали в августе. Он сам позвонил мне.
— Насчет места дирижера?
— Нет. Он разыскивал вас.
— Меня?
— Да. Он спрашивал, играет ли в Вустерском симфоническом Джесси Уолш. Сказал, что вы его старый друг и что он пытается разыскать вас. И только после того, как я сообщил ему, что вы у меня играете, он подал свое заявление на вакантное место. Можете назвать меня романтиком, Джесси, но я сказал бы, что парень сделал это в качестве предлога снова стать частью вашей жизни.
Чашка дрогнула в ее руке.
— Да это смешно!
— Разве?
— Так вы хотите ска… О боже! Что я наделала!
— Наверно, поступили прямо по известной пословице: «Себе навредила, чтоб другому досадить»?
Более часа Джесси бесцельно ездила по городу, пытаясь разобраться со своими запутанными мыслями. Однако одна мысль все больше овладевала ею.