— Сколько же вы собираете в месяц?
— Не подсчитываю. Грех... Кладут мне под салфетку, а кто сколько — не знаю... И отдаю так — в салфетке. А брат Иосиф знает, куда и на что израсходовать...
Верить или не верить Марии Ивановне? Правду она говорит или нет?
— А вы лично жертвуете на веру?
— Когда как... Бывает, даю.
— Сколько?
— Когда десятину внесешь, когда меньше...
— Сколько это, десятину?
— Десятую часть заработка...
— У вас, наверное, деньги лишние?
— У кого они, товарищ Иванов, лишние?.. Вера требует.
— На какие же нужды?
— Это вы спросите брата Иосифа. Может, он и скажет...
В коридоре раздался стук — кто-то из запоздавших колотил в дверь.
— Я пойду? — робко спросила Мария Ивановна.
В душе я ругнул человека, который неожиданно оборвал нашу беседу.
...Утром у меня состоялся еще более интересный разговор. Едва я успел расположиться за столом, чтобы на свежую голову перечитать протоколы допроса свидетелей, как услышал из-за двери робкое: «Можно?» Упитанный молодой человек в хорошем костюме нерешительно перешагнул порог. Посетитель мне не понравился. Бородка и волосы были как у стиляги, выражение глаз — преподлое, смотреть в них было неприятно. Я пригласил присесть, спросил, по какому он делу.
— Поговорить к вам... — Молодой человек стал мять в руках коричневую шляпу, сам глядел на угол письменного стола, где ничего не лежало. Странный тип. Да и не так молод он был, как показалось с первого раза. Молодил его румянец да юношеская бороденка, смешная и жалкая. А вот у глаз морщинки, тени.
— Слушаю вас.
— Видите ли, я... служитель культа. Настоятель местной церкви священник Коротков.
Поп! Первый раз в жизни приходилось разговаривать с человеком столь редкой и неприятной профессии. Невольно мне вспомнились карикатуры на попов. Нет, этот поп был другой. По облику его можно принять за художника-модерниста.
— Сколько вам лет?
— Тридцать шесть.
Вот тебе и молодой человек! Наверно, живется батюшке неплохо. Как бы угадав мои мысли, Коротков оправдался:
— Жизнь веду праведную, не пью, не курю, обязанностями не перегружен, а общественной работы не несу.
Он еще острил!.. Как его называть? Гражданин? Товарищ? Просто Коротков? По имени-отчеству?..
— Семья есть? — спрашиваю.
— Как же! Жена (заметьте: не матушка!), дети. Трое...
— И давно вы?..
— В пятьдесят пятом закончил духовную семинарию. И вот с того времени... А в Белогорске три года.
— Жена работает?
— Нет. С третьего курса медицинского за меня вышла. И не окончила.
— Так это вы звоните: клям-клям-клям?..
— Да! Колокол треснул, а новый — где возьмешь?..