Вскочил в седло, ударил плетью лошадь, поскакал и скрылся под берегом...
«Ну вот, Любка, выбирай, какой дорогой пойдешь. Либо в степь, либо в контору».
На лекциях, когда преподаватель читал курс постройки тригонометрических знаков, начальник строительного отряда представлялся здоровенным детиной с секирой в руке. Сказочный богатырь! В Любином воображении он с одного маху валил деревья, поднимал цементные монолиты... А теперь вот она в его роли, беспомощная и жалкая. Что же делать?.. Вот и растерялась ты, Любка. Из двух дорог одной не выберешь. А еще говорила, на космонавтов нужно равняться. На Венеру хотела поглядеть из иллюминатора. Вот так всегда получается: сказать — многие смелы, а сделать...
— Ты с кем разговариваешь?
Люба вздрогнула, оглянулась. Возле палатки стояла Валентина Шелк и смеялась. Глаза — что колодцы, ресницы — крылья. Надо же родиться такой цыганистой! Счастье людям!
— Я видела, как ты с Луговым прощалась. Холодновато что-то... — проговорила Шелк. — Ты уж оставь его в покое. У него невеста недалеко.
Люба вспыхнула.
— Зачем вы говорите так?
— Не будем оправдываться. И я бы не прочь с Луговым покрутить. Сказала бы ему: в степь, и он бы понес... А вообще ты надежды не теряй. Он здорово за тебя на совещании стоял. Я уж, грешным делом, подумала, не влюбился ли? Вот хочу предупредить: много на себя берет. Ведь он диплом защитил по аэрофотосъемке, а за триангуляцию берется. Завалит он ряд и тебя втянет. На молочишко не заработаете. А ведь все из-за того, чтобы быть поближе к Меденцевой.
— Да откуда вы знаете? — возмутилась Люба.
— Тут и знать нечего. Посмотри на карту. Самый ближний участок к совхозу — Джаман-Кум. Так что оставайся лучше на базе. Вернее дело. Тут тебе холодильник, радиола, и заработать можно больше, чем в степи. Сиди себе и крути арифмометр до потери сознания. И не скучно будет. Жена не едет к Кузину, ты знаешь?
Люба слушала Шелк с возрастающей неприязнью. Все в этой цыганке ей становилось противным. Она уже не могла смириться с тем, что на ней была слишком облегающая грудь майка, узкая и короткая юбка, и на ногах такие босоножки, что хоть пересчитывай пальцы.
— Знаете, уходите, — прошептала Люба. — Я не желаю этого слушать... Уходите!
Шелк передернула плечами.
— Вот чудачка. Я же от души! Разве не понимаешь! Хотела ввести тебя в обстановку.
Шелк повернулась и, не торопясь, спокойненько пошла к палатке Виднова, а уже через минуту они вышли вместе с полотенцами на плечах и направились к озеру. «Купаться», — догадалась Люба, вспомнив, что вчера завхоз делал им выговор за расход пресной воды: придя с озера, они обдавались из бочек, чтобы смыть соль. Вот к теперь пошли. Рука Виднова на плече Шелк. Вчера перед вечером они танцевали твист под радиолу. Смотреть было тошно, а им хоть бы что.