Так, споря с воображаемой Шелк, она добрела до подножия горы, размотала чалму и, надев на себя одежду, начала подъем на вершину. Рыхлая, разогретая до тошноты земля ползла под ногами. На осыпях она утопала в песке. На кручах срывалась, ползла на четвереньках, подтягивалась. Все выше и выше, с каждым шагом, с каждым рывком вперед.
На склоне, в расщелине, ей попался куст с желтыми цветами. Люба припала к кусту и начала срывать цветы и высасывать из них теплые сладкие капли. Раздвигая ветви, она увидела гнездо и в нем два крохотных, в крапинку, яичка. Люба протянула к ним руку, чтобы взять и выпить, но в ту же минуту над ней с отчаянным писком закружила серая птичка. Она бросалась на Любу, выпустив тонюсенькие коготки и вытянув шею.
— Ах, какая ты!.. — удивилась Люба и отступила.
У нее будто прибавилось сил. Теперь уже без отдыха она достигла вершины. Приблизившись к пирамиде, Люба взглянула на нее с восхищением. И оставалась недвижимой. Только когда закружилась голова, Люба отвела взгляд и увидела, как высоко она поднялась над степью. Где-то внизу, так далеко от нее, лежало, как тарелка, озеро, рядом с ним чернел поселок. А за поселком что-то желтело, и Люба не сразу догадалась, что там начинались пески.
На вершине подувал ветерок. Любе казалось, что все ее тело пронизывают свежие струи его, просвечивает солнце, наполняют степные запахи. Она — как стебелек молодой полыни...
Отдохнув и придя в себя, Люба осмотрела пирамиду. Старалась запомнить все ее узлы, связи.
Геодезисты часто оставляют записки под пирамидой — у центра. Люба нашла выступающую из земли трубу с крестиком, стала разрывать возле нее песок. Скоро она почувствовала под пальцами овальную поверхность жестяной банки. Отрыла ее, отвернула крышку. В банке лежала свернутая в трубку бумажка. Люба вытряхнула ее, развернула. На листке было написано два слова: «Жаксы-Тау». Записка разочаровала ее. Она ждала других слов, которые могли бы сказать ей о людях, построивших эту красивую пирамиду. И притом сказать так, чтобы Люба представила себе этих людей, как живых.
Люба еще раз взглянула на записку, скатала ее и положила себе за лифчик, чтобы принести в поселок. Если кто не поверит, что она поднялась на самую вершину, то эта записка будет надежным доказательством. А зарывать ее на старое место... Зачем? Кому нужно название, известное всем и без этой записки!
Пора было возвращаться обратно. Люба осмотрелась. С вершины горы ей открывался пологий склон, который не просматривался со стороны озера. По нему можно было спуститься легко и просто, но Люба взглянула на него с презрением и бросилась вниз по своим следам...