— Запомни этот миг, Ермен! — Омаров вскинул на Мамбетова строгие глаза. — Запомни это накрепко! Сердце партии и народа отходчиво, но это ценить надо вовремя... Ну ладно, я ведь не затем тебя пригласил, чтобы читать нравоучения. Однако к слову, спрошу твой «незваный» у нас зимовать будет, что ли?
Мамбетов улыбнулся.
— Не так просто, товарищ Омаров. За это дело уже не я один отвечаю и не один работаю по нему. Многие обстоятельства нужно проверить не только в Жаксы-Тау...
Омаров перебил:
— Ой, Ермен, только ли дело в обстоятельствах? Не заржавел ли твой карающий меч, не притупился ли? Только и слышу, что лекции читаешь. Смотри, как бы я тебя не стал рекомендовать в штатные пропагандисты...
Омаров даже погрозил пальцем. Такой человек: не всегда поймешь, когда шутит, когда всерьез говорит. Но всегда за шуткой такое, что заставляет задуматься.
— Мне не верите — поговорите с Лариным. — Мамбетов обиделся и отвел глаза.
— Эх, Ермен! Ты же понимать должен: лектора легче найти, чем хорошего чекиста. А с Лариным я говорил. Кстати, он неплохого мнения о тебе... Но я не об этом. Носит нас из крайности в крайность, понимаешь? Будто золотой середины не видим... Так вот, разбирайтесь побыстрее с этим «Незваным», нечего ему здесь землю топтать... — Омаров помолчал и уже другим тоном, поласковее, продолжал:
— Я к чему спрашиваю? Хочу, чтобы ты проехал в совхоз, на Джаман-Кум. Сможешь? Там много скота в степи. Часть овец перегоняют в новые кошары, ближе к кормам. А тут такая погода. Сколько лет не было такого.
Мамбетов спросил:
— Когда выезжать?
— Сейчас, конечно! У тебя на ходу машина?
— Машина новая.
— Правда, я и забыл. На твоем газике никакой буран не страшен — выберешься...
В полночь Мамбетов был далеко за горой Жаксы-Тау. Теперь уже так пошло, что всякий раз, взглянув на громаду с пирамидой на вершине, Мамбетов вспоминал свое дело. За условным названием, вырвавшимся когда-то экспромтом, стоял определенный человек, принесший Мамбетову столько хлопот и огорчений. И не только ему — всей экспедиции, многим людям, даже тем, которые раньше не знали о его существовании, не видели его и не увидят.
...Когда Мамбетов впервые прочел проявленные листки, взятые Малининой из тайника на Жаксы-Тау, его охватило смятение. Он почувствовал себя так, будто кто-то без предупреждения бросил его в невесомость, что земля уходит из-под ног, а он ничего не в силах предпринять для того, чтобы встать.
Но так продолжалось недолго. В панику нечего было вдаваться. Эти записки теперь должны направить его по верным следам. Мамбетов составил план своих действий, созвонился с Лариным.