— На хасках. Зимой, — сказала Натали. — Без всякой визы.
Золотистое мерцание напитка в рюмках стало еще сильнее, Агнес понюхала и сказала:
— Оригинальный запах. Ну, милая девочка, как говорил каюр? Джи!
— Но почему — поворачивать вправо? — Натали уставилась на Агнес.
— Я просто не знаю, как сказать по-каюрски «правильно». Мы ведь теперь с тобой в одной упряжке.
Разгоряченные, они уже хохотали. Натали наконец почувствовала себя с Агнес совершенно свободно, потому что, сколько ни скрывай от самой себя, приезд подруги ее и насторожил, и взволновал.
С этой женщиной Натали давно ощущала странную связь — и иногда опасалась этой связи, поскольку никак не могла понять, в чем дело. Но теперь решила не докапываться до сути, она ограничилась тем, что предложение Агнес Морган хорошо для нее и Миры, и даже для Траппера.
— Агнес, а как мы назовем наш первый ресторан?
— О, вот это мне уже нравится! — Агнес отставила в сторону пустую рюмку. — Ты верно сказала — первый.
Натали засмеялась.
— Но с одним рестораном нам не выполнить твою задачу.
— То есть?
— Мира не станет наследницей миллионов своей матери, если у матери будет всего один ресторан.
— Верно. А как бы ты назвала его?
— Я бы назвала просто: «Столик Траппера».
— О, да ты влюблена… И сильно?
— Почему ты так решила? Это просто рекламный ход.
— Потому что Траппер сидит у тебя в голове крепче всех, если его имя с такой легкостью соскакивает с кончика языка.
Натали засмеялась.
— От тебя не скроешься…
— Даже не пытайся.
Могла ли Агнес объяснить, что все эти движения юной души ей слишком хорошо знакомы. Все люди похожи друг на друга, сколько бы не рядились в разные одежды, не произносили разные слова. Понятия, которые скрываются за ними, остаются такими же анатомически похожими, как и тела мужчин и женщин. И чувств ровно столько, сколько положено иметь человеку — шесть, включая интуицию. У кого-то сильнее развито одно чувство, у кого-то — другое. Например, у нее, Агнес, интуиция даст фору всем остальным. Значит, надо узнать эту особенность и пользоваться своим преимуществом. Что и делала Агнес после того, как…
Ей было за тридцать, когда с ней случилось то, что случилось. То было бы для нее бедой, непоправимым несчастьем, если бы она не решила принять все как данность, с которой не просто можно жить, но жить так, как она не смогла бы жить, не случись той беды… Нет, сейчас она не станет ничего рассказывать Натали. Это не важно ни для кого, кроме нее самой.
— Хорошее название. Я согласна. А теперь, ты меня покормишь? — спросила Агнес.
Натали подхватилась и побежала на кухню.