Он хотел знать о ней все.
— Нет… Но меня здесь не было два года, — ответила она из кухни, стараясь справиться с дрожью, сотрясавшей ее тело.
Он последовал на звук ее голоса и увидел, как она наливает молоко в его стакан. Он перевел взгляд на плиту, где стояла сковорода с недожаренной яичницей.
— Почему вы не сказали, что я прервал ваш завтрак? — укоризненно спросил он.
— Нет-нет. — Она облизнула губы. — Вообще-то да, но ничего страшного, — торопливо добавила она, чувствуя себя нерадивой ученицей, которая не может толком ответить ни на один вопрос преподавателя.
Ей не удалось его убедить. Последовала минута неловкого молчания. Риз переминался с ноги на ногу.
— Ладно, вот только возьму молоко и уйду.
Они снова замолчали.
Она улыбнулась и, сама себе, удивляясь, произнесла:
— Но мы так и не познакомились. — Ее, похоже, удивила собственная вежливость. — Я Мерил Стивенс.
Она протянула руку, которая немедленно потерялась в его ладони. Ее сердце глухо забилось. Он не спешил отпускать ее.
— Риз Корбетт. Доктор Риз Корбетт. — Он поморщился, тут же пожалев о последних словах. Господи, зачем он это сказал? Ведь он неустанно трудился не для того, чтобы подчеркивать свое превосходство, просто на самом деле, гордился званием доктора. Но вслух этого лучше не говорить. Будет только еще хуже.
Но она, казалось, прочитала его мысли. Мягко высвободив руку, она сказала:
— Я не виню вас, доктор Корбетт. Если бы я могла поставить перед своей фамилией слово «доктор», я бы тоже этим гордилась.
Он зажмурился от неловкости. Он почему-то хотел произвести впечатление на Мерил Стивенс, и чем больше старался, тем глупее получалось.
Он протянул руку, собираясь взять стакан. Внезапное движение заставило ее резко поднять глаза. Она смотрела на его сильную шею и голубую вену, подрагивавшую под смуглой кожей.
— Я не привык давить на газ, если вы понимаете, что я имею в виду, — мягко сказал он. Она почувствовала запах мяты возле своей щеки.
Мерил не смела, пошевелиться, боясь показаться грубой. Но в его близости было нечто угрожающее. Он казался таким огромным, что кухня будто уменьшилась от его присутствия.
— Понимаю, — просто сказала она.
Он откуда-то знал, что это так. Что-то в этой спокойной женщине вселяло уверенность и говорило о редком умении понимать. И только Бог знает, как давно ему не хватало именно этого.
Он стоял так близко, что она чувствовала свежий запах его рубашки и аромат одеколона. Очень приятный аромат, очень мужской.
— Вы работаете в Хьюстоне? — спросила она, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Она налила себе чашку кофе и автоматически потянулась за второй.