Она почувствовала, как ее разворачивают и осторожно передают в другие руки. Эти руки прижали ее к чему-то теплому и мягкому. Ласковая улыбка на лице женщины и ее спокойный голос словно говорили о том, что ей нечего опасаться, и утка перестала вырываться.
Женщина положила ее на недавно вылупившихся птенцов и накрыла той же пестрой одеждой. И снова утка услышала, как звенит поблизости коса и как к ней равномерными шагами приближается мужчина.
Несколько раз к ней подходила женщина и осторожно ее гладила рукой через одежду.
Наконец звон косы смолк. Мужчина и женщина, собрав траву, готовились уезжать. Волы тяжело ступали по влажной земле. Снова заплакал ребенок. И опять кто-то подошел к ней и взял на руки. Она тут же догадалась — это был мужчина. Поняв, что ее разлучают с утятами, она закрякала и сделала попытку освободиться. Потом ее понесли к телеге и снова передали в руки женщины.
Супруги о чем-то заспорили. Вдруг ее грубо развернули и подбросили в воздух.
Очутившись на воле, утка описала небольшой круг и быстро вернулась к себе в гнездо. Не думая больше о людях, она устроилась подле птенцов и накрыла их крыльями.
Смеркалось. Луга стали темными. Только по-прежнему белели волы. И вдруг утка услыхала шаги женщины. Та подошла совсем близко, остановилась и заговорила ласковым голосом. Она держала на руках ребенка и показывала ему на лежащую дикую птицу. Утка вздрогнула, но не сдвинулась с места, словно понимала, что ее не тронут.
Когда люди удалились и скрип нагруженной травой телеги смолк в теплых майских сумерках, на западе остался лишь небольшой багровый диск — обещание завтрашнего рассвета.
Утка встала и повела за собой утят. Величиной с грецкий орех, они семенили, то и дело теряясь в траве. Мать вела их к реке, потому что скошенная трава уже не могла служить им убежищем.
Когда совсем стемнело, она взяла в клюв одного из утят: покачиваясь и прислушиваясь к каждому шороху, она перенесла его к реке и опустила на воду. Невидимая среди лугов, под покровом короткой майской ночи, она перенесла к реке одного за другим всех своих птенцов.
На рассвете, когда последний утенок был вне опасности, она поплыла по реке, в окружении выводка.
На небе продолжала светить денница — крупная и мерцающая, как капля горящего фосфора. В реке отражались редкие звезды и крохотные перистые облачка с розовеющими от зари краями. Вдали обозначились голубоватые контуры гор. Их покрытые снегом вершины сверкали в лучах восходящего солнца. Было тихо и прохладно. Река лениво несла свои воды меж склонившихся низко ив.