На улице стало совсем светло, появились первые прохожие, около ворот церкви болтались негры в штатском, часто проезжали полицейские машины с включенными проблесковыми маячками на крышах. Интересно, откроют сегодня для посетителей национальную галерею? Скорее всего, нет. Там сейчас рыщут контрразведчики, осматривая и обнюхивая каждый дюйм. Что же, им есть на что полюбоваться: оставленные в тоннеле прибор Хеде, домкрат, срезанная решетка, разобранные кирпичные стенки…
Дремавший швед открыл глаза и предостерегающе поднял палец, призывая Питера к вниманию. Заскрипела открываемая дверь, и на лестнице раздались шаркающие шаги.
Бесшумно встав, Вуд поднял автомат и, подав Карлу «Смитт и Вессон» с глушителем, знаком приказал ему занять место несколькими ступеньками выше. Шаги приближались. Послышался хриплый кашель, невнятное бормотание, потом снова шарканье ног по каменным ступеням. Еще секунда и появился седой негр в длинной рубахе — худенький, низкорослый, с тонкой шеей и большими, испуганными глазами.
— Тихо! — зашипел Хантер, направив на него ствол автомата.
Старик замер на месте, судорожно сглотнул слюну и медленно поднял дрожавшие руки:
— Я звонарь, — пролепетал он. — Скоро служба, надо бить в колокол.
— Лицом к стене! — приказал Вуд и быстро ощупал старика. Оружия не было. — Кто тебя послал?
— Господин, — подбородок сторожа затрясся, — я правда звонарь! Не убивайте меня, внизу солдаты, они услышат! Они ищут вас.
— Почему ты так решил? — подал голос молчавший до того Хеде.
— Офицер сказал, что ограбили национальную галерею.
— Это ложь, — Хантер опустил автомат. — Ищут нас, но мы не грабители. Иди, звони, но не вздумай подать сигнал солдатам. Я провожу тебя наверх и буду ждать на лестнице. Пошли!
Швед посторонился, пропуская их. Он понимал, что Вуд прав — если старик не ударит в колокол, если вдруг служба начнется без привычного, предшествующего ей колокольного звона, это будет подозрительно и караульные насторожатся.
Вскоре низкие, басовитые звуки колокола поплыли над притихшим парком, созывая прихожан на утреннюю мессу…
* * *
Сегодня Матади не угощал полковника. Откинувшись на спинку большого кожаного кресла, диктатор положил руки на край письменного стола и молча ждал, пока Энугу устроится напротив, вынет из кармана форменной рубахи пачку сигарет, оторвет фильтр и прикурит.
На фоне окна лицо Суэна казалось неподвижной маской; белоснежные манжеты накрахмаленной рубашки, выглядывавшие из рукавов элегантного серого костюма, обнажили худые запястья, украшенные массивным золотым браслетом часов и тонким витым браслетом из красной перуанской меди, якобы помогавшим справиться со стрессами.