Однако по дороге назад, когда уже вовсю стояла зима, войско Филиппа подверглось жестокой атаке со стороны фракийского племени трибаллов и, понеся тяжелые потери, было вынуждено расстаться с добычей, захваченной у скифов. Сам царь был ранен и с трудом, с боями, привел свое войско на родину.
В свой дворец в Пелле он вернулся измученный усталостью и резкой болью в раненой ноге, опустошенный, почти неузнаваемый. Но в первый же день созвал совет, желая узнать, что в его отсутствие произошло в Греции и Македонии.
Ни одного доброго известия он не услышал, и если бы в нем еще оставались какие-то силы, он бы разъярился, как бык.
А так он решил выспаться, а на следующее утро вызвал к себе врача Филиппа и сказал ему:
— Осмотри меня хорошенько. Как я?
Врач осмотрел его с головы до ног, отметил землистый цвет лица, погасший взгляд, сухие потрескавшиеся губы, надтреснутый голос.
— Хуже некуда, государь.
— Да уж, без всякого снисхождения, — заметил царь.
— Ты хотел хорошего врача. Если тебе нужен льстец, ты знаешь, где его найти.
— Ты прав. А теперь послушай меня: я готов пить любую бурду, что ты мне приготовишь, я готов сломать спину и вывихнуть шею от твоих массажей, вставь мне в задницу все твои клистиры, я буду есть мерзопакостную рыбу вместо жареной говядины любой срок, какой ты мне назначишь, пить родниковую воду, пока в брюхе не заведутся лягушки, но ради всех богов, поставь меня на ноги, потому что к началу лета мне нужно, чтобы мой рык услышали в Афинах и дальше.
— Будешь меня слушаться? — недоверчиво спросил врач.
— Буду.
— И не швырнешь мои лекарства и отвары об стену?
— Не швырну.
— Тогда пошли в мой кабинет. Я должен осмотреть тебя как следует.
***
Какое-то время спустя, в один спокойный весенний вечер, Филипп без объявления появился в палатах царицы. Олимпиада, предупрежденная служанками, посмотрелась в зеркало, а потом вышла на порог встретить его.
— Рада видеть тебя выздоровевшим; заходи, садись. Для меня большая честь принять в этой комнате царя македонян.
Филипп сел и немного посидел, прикрыв глаза.
— Тебе обязательно так официально выражаться? Нельзя ли нам поговорить как мужу с женой, прожившим вместе не один год?
— «Вместе» — не очень удачное слово, — ответила Олимпиада.
— Твой язык ранит сильнее меча.
— Потому что у меня нет меча.
— Я пришел побеседовать с тобой.
— Я тебя слушаю.
— Ты должна оказать мне милость. Мой последний поход был не очень удачным. Я потерял немало людей и впустую потратил много сил. В Афинах считают, что со мной покончено, и внимают Демосфену, как оракулу.