— Отпустите его! Отпустите этого коня, ради Зевса!
Филипп положил руку ему на плечо:
— Подожди немного, мальчик, подожди, пока его объездят. Немного терпения, и он будет твой.
— Нет! — крикнул Александр. — Нет! Только я сам могу его объездить. Отпустите его! Говорю вам, отпустите!
— Но он убежит, — сказал Филипп. — Мальчик мой, я заплатил за него целое состояние!
— Сколько? — спросил Александр. — Сколько ты заплатил, отец?
— Тринадцать талантов.
— Ставлю столько же, что объезжу его! Но вели этим несчастным отпустить его! Прошу тебя!
Филипп взглянул на сына и увидел, что чувства в нем бьют через край, жилы на шее юноши вздулись так же, как у разъяренного жеребца.
Он повернулся к конюхам и крикнул:
— Отпустите его!
Те повиновались. Один за другим они сняли арканы, оставив лишь поводья на шее. И конь быстро поскакал по лугу. Александр бросился вслед и на глазах у удивленного царя и конюхов догнал его.
Филипп, покачав головой, прошептал:
— О, боги, у него разорвется сердце, у этого парня, у него разорвется сердце.
А Перитас зарычал сквозь зубы. Но конюхи сделали знак, словно говоря: «Слушайте!» Было слышно, как юноша разговаривает с конем; задыхаясь на бегу, он что-то кричал ему, и ветер вместе с его словами доносил ржание жеребца, который словно бы отвечал царевичу.
И вдруг, когда казалось, что юноша сейчас упадет на землю от усилий, жеребец замедлил бег, какое-то время бежал рысью, а потом перешел на шаг, тряся головой и фыркая.
Александр продолжал приближаться к нему, тихо, держась со стороны солнца. Теперь, при полном освещении, ему были видны широкий черный лоб и белое пятно в форме бычьей головы.
— Букефал, — прошептал юноша. — Букефал… Вот такое у тебя будет имя… Вот такое. Тебе нравится, красавец? Нравится? — И приблизился настолько, что мог коснуться его рукой.
Животное повернуло голову, но не двинулось, и юноша, протянув руку, осторожно погладил его по шее, а потом по морде и мягким, как мох, ноздрям.
— Хочешь побегать со мной? — спросил он. — Хочешь побегать?
Конь заржал, гордо подняв голову, и Александр счел это согласием. Он заглянул в черные горящие глаза, а потом одним прыжком оказался на спине жеребца и с криком:
— Поехали, Букефал! — коснулся пятками его брюха.
Животное пустилось в галоп, вытянув голову и длинный пышный хвост. Конь пронесся по лугу, как ветер, до леса и реки, и топот его копыт напоминал раскаты грома.
Когда он остановился перед Филиппом, тот не мог поверить своим глазам.
Александр соскочил на землю.
— Это все равно, что оседлать Пегаса, отец, у него как будто крылья. Такими, наверное, были Балий и Ксанф, кони Ахилла, сыны ветра. Спасибо за подарок. — И он погладил коня по шее и вспотевшей груди.