Фил говорил, что домик очень простенький, и он не солгал. Гостиная была обставлена потрепанной, но еще пригодной мебелью. Пол выложен коричневой виниловой плиткой, деформированной и потрескавшейся в центре. Выцветшие гравюры украшали деревянные стены. Короче говоря, внутри дом был таким же ветхим и заброшенным, как и снаружи. Но по крайней мере здесь было чисто и он мог пользоваться им весь июль.
Да. Впереди был тридцать один день полного безделья, когда ты сможешь решить, чего же хочешь от этой жизни. Целый месяц без работы и городского шума и суеты, без всезнаек, постоянно дающих мудрые советы…
— Здесь не так плохо, — произнесла Молли, явно неправильно истолковав выражение его лица. — Ничего особенного, зато можно не переживать по поводу чистоты в доме.
И на лице снова появилась ясная улыбка, как будто не было никаких проблем и забот на этом свете. А может быть, ее действительно ничто не тревожило. Или Славная Молли просто недалекий человек. Так, по крайней мере, показалось Квину на первый взгляд.
— Эй, Квин, смотри! У тебя есть музыка! — Она подошла к массивному шкафу и поставила сумку рядом с небольшим проигрывателем. Сбоку находилась стойка с пластинками в картонных упаковках, перехваченных желтоватой лентой.
— Путешествие во времени, — откликнулся Квин.
— Похоже, мы попали в пятидесятые или шестидесятые, — сказала Молли, просматривая пластинки. — А музыка хорошая: «Сьюпримз», Чак Берри, Бадди Холли и «Крикетс». Похоже, кто-то купил новый проигрыватель и оставил здесь старых друзей. Печально. Пятерка Джексонов, Джеймс Браун, «Ронетс». «Будь моей деткой» — обожаю эту песню. Джерри Ли Льюис!
Она с нежностью остановилась на одном альбоме, достала пластинку, положила на диск и нажала кнопку. Пристроила иголку на поверхности пластинки. Из встроенной колонки послышалось шипение, и Молли вместе с Литлом Ричардом затянула «Тутти Фрутти».
Напевая песню, Молли ударилась в такой твист, что полотенце опасно высоко поднялось над бедрами. Дойдя до места, где пелось про девушку Дейзи, сводившую Ричарда с ума, она наконец остановилась.
— Уф! — Молли обмахивала лицо руками. — Тебе так повезло, Квин! — Она снова взяла сумку и понесла через арку туда, где, как Квин мог догадаться, была кухня. — У меня наверху нет музыки! — крикнула она. — Только моя труба.
Да уж, ему очень повезло.
— А у тебя больше посуды, чем у меня, — продолжала она. — И к тому же новее. Думаю, будем есть по большей части у тебя.
Он остолбенел, не успев поднять сумки, и зашел в гостиную в тот момент, когда Молли направлялась в спальню.