— Молли! — Он взял ее лицо в свои руки. — То, что я говорил… Я не имел в виду… Я должен был посадить тебя в машину и увезти с собой. Это было против моей натуры, но я жалею, что не поступил так.
Она снова всхлипнула.
— Мы оба совершили ошибку, идя на поводу у самих себя.
— Я идиот.
— Скажи громче. Хочу, чтобы все это слышали.
Он откинул назад голову и прокричал:
— Я идиот! Квин Маршалл…
Она накрыла его рот рукой. Он поцеловал ее ладонь.
— Раньше мне казалось, что стать врагом Фила — худшее, что может случиться в моей жизни, — сказал Квин. — Потом это произошло, и я понял, что, пока ты со мной, остальное не имеет никакого значения.
Молли прикусила губу, чтобы не расплакаться от радости и облегчения. Квин положил руки ей на плечи и прижался лбом к ее лбу. Они стояли, наслаждаясь близостью и теплом друг друга. Молли первая нарушила тишину:
— Почему ты так долго не возвращался?
Он чмокнул ее в лоб.
— Я думал, ты простила Фила.
Она изумленно смотрела на него, не произнося ни слова.
— Да. Я же сказал, что я идиот. Потом стал звонить знакомым, и всплыли очень интересные вещи. Похоже, моя Славная Молли очень предприимчивая женщина.
— Славная Молли? — Она прокрутила это в голове и одобрительно кивнула. — Продолжай.
— Многие люди, которым я звонил, разговаривали с одной очаровательной девушкой, работающей над статьей о Филе Оуэне для «Рекламы сегодня». Я догадывался порой, что не один считаю его хвастуном, и теперь мои догадки полностью подтвердились.
— Что посеешь, то и пожнешь.
— Но, говорят, статья уничтожена. Потом оказывается, что Фил даже и не пытался раздавить меня. Понимаешь, в каком свете предстает все? Даже такой идиот, как я, понял.
— И в каком же свете все предстает?
— Славная Молли научилась искусству вымогательства.
Она пожала плечами.
— Он угрожал мужчине, которого я люблю.
Квин посмотрел ей в глаза и глубоко вздохнул.
— Ты меня опередила. Я хотел признаться тебе в том же.
Она улыбнулась.
— Я тебе еще ни в чем не признавалась. Разве не так?
— Ладно, будем считать, что я ничего не слышал. — Он коснулся губами ее уха. Дыхание было горячим, но не оно согрело ее. — Я люблю тебя, Молли. Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала она в ответ. — И это меня совершенно не пугает.
Квин прикоснулся губами к ее губам. Она почувствовала себя маленькой девочкой, обвила его руками, и одеяло стало спадать с плеч. Он ловко поймал его и накинул ей на плечи.
— А под этой штукой хватит места для двоих? — спросил он.
Она накрыла его одеялом и была тут же вознаграждена. Квин обнял ее за талию и притянул к себе. Другой рукой он гладил ее волосы и наклонял ее голову для поцелуя, страстного и глубокого.