В Доме Мадонны, созданном супругами Дохерти в Канаде, заведен был особый домик, называемый по-русски пустыней, и туда уединялись на день, на два; по мере сил молились, устав, - засыпали, просыпаясь, - снова молились, пока не отпадала, не отгорала вся суета и в тишине не рождался образ слова, которое сейчас надо сказать, или поступка, который надо совершить. У моего друга Лайфа Ховельсена, последователя Бухмана, такая пауза - час на рассвете, с 5 до 6 утра. Тут нет никакого шаблона, каждый может найти паузу по-своему и в тишине осознать свою сегодняшнюю задачу, основную мысль письма, стиха и т.п., словом - свою роль, хоть самую маленькую, какая кому по силам. А это значит - сегодня, сейчас не давать тьме поглотить свет в себе и в своем ближнем, это значит сохранять почву для чуда, уравновешивающего невежество и грех истории; а может быть - уравновешивать и разрушительные силы во вселенной, сделать шаг от хаоса противоречий к гармонии противоречивых голосов. Ничего не возможно здесь доказать, но интуиция не требует доказательств:
Мир только чудом не исчез,
Удерживает мирозданье
Невидимый противовес,
Немое противостоянье
Души с ее крылатым "нет!"
Растущей тяжести в ответ...
Я верю, что глубокое созерцание входит в круговорот Святого Духа, незримо участвующего в вихрях природных сил, незаметно поддерживая жизнь против смерти и хрупкую одухотворенность против бездуховных масс. Каждая жизнь и каждая личная одухотворенность смертны. Сказав "жизнь", мы тем самым сказали "смерть". Но наше глубокое сердце неотделимо от сердца вселенной, и в этой нераздельности, в этом причастии оно бессмертно. Как это все получается, не знаю. Я так просто чувствую, вопреки очевидности смерти.
До всякой науки с ее законами термодинамики и тепловой смерти Будда говорил, умирая: "состоящее из частей подвержено разрушению, трудитесь прилежно...". Причащайтесь духовному Целому. Наш духовный труд поддерживает центростремительное движение, противостоящее вихрям, несущимся в тьму внешнюю. Преображение противостоит хаосу и вносит свой вклад в чудо света, не дает ненависти разорвать мир на части, и свет во тьме светит, и тьма не объемлет его.
* * *
Но вот вопрос: что может сделать меньшинство, услышавшее призыв к преображению? Прежде всего просто быть. Быть, чтобы Богу было к чему присоединиться, что поддержать, и не давать угаснуть свету во тьме.
Когда решался вопрос об отмене крепостного права, государственный совет проголосовал против. Великий князь Константин, председатель совета, пошел с этим решением к брату, и Александр II присоединился к меньшинству. Бог не менее самодержавен, чем русский царь, и не раз присоединялся к меньшинству. В этих случаях меньшинство становилось большинством - даже один человек. Как сказал Ф. Бухман, "один человек и Бог - это уже большинство". Один человек, сказавший "так я стою и не могу иначе", создает большинство.