Слева мелькнули зеленые квадраты – быстро растущий, посаженный год назад сад. Там хорошо… Там пахнет зеленью. Там будут вызревать абрикосы… Настоящие.
– Высота сто двадцать… – сказал Никола.
Маршевые двигатели всхлипнули, переходя на новый режим. Черепичная крыша усадьбы исчезла. Промелькнули крыши поселка и тут же пропали. Марк откинулся в кресле, ощущая всем телом, как машина рвется вперед.
– Что может быть лучше полета? А? – спросил Никола, блаженно улыбаясь.
– Не знаю, – отозвался Марк. – Я летал лишь однажды… то есть сам пилотировал… Но мне нравится… Я помню, как летали на истребителях мой дед и мой отец.
– Не отвлекай его, – посоветовал Флакк.
– Не страшно… – улыбнулся Никола. Глаза его были по-прежнему закрыты. – Я могу… говорить и управлять. Это не трудно. А вы летали, трибун Флакк?
– Я – трибун космических легионеров. Пилотировать истребитель мне приходилось.
– Почему вы не стали пилотом? – спросил Никола, все так же сидя с закрытыми глазами и улыбаясь. – Ведь ваш отец командовал «Сципионом». Или эта должность предназначалась Эмилии? До ее брака…
Флакк ничего не ответил.
«Ведь, правда… Эмми вполне могла…. – подумал Марк. – Неужели княгиня Эмилия рассказала Николе о своих планах?.. Вернее, неосуществленных планах… Получается, ради Сергея она отказалась от „Сципиона“…»
* * *
Они уже миновали владения князя Сергея и пролетели над полосой чахлых посадок. Пальмы, завезенные с Земли, пока приживались плохо. Потом шли склады, какие-то мастерские, пустыри и, наконец, поля, засаженные съедобными кактусами.
– На старом космодроме высаживались челноки со «Сципиона», потому что сам «Сципион» не мог опуститься на планету. Он висел на орбите, и с него метеоритным дождем сыпались мелкие корабли, – сказал Флакк. – У меня такое чувство, будто я только что спустился со «Сципиона» на командном челноке.
– «Неплохо прогреть старые косточки после того, как столько лет мерз в летающей крепости…» – прошептал Никола.
– Откуда ты знаешь, что сказал мой отец, высадившись на Психею? – мгновенно повернулся к нему Флакк.
– Княгиня Эмилия Валерьевна… она любила повторять эти слова.
Флакк нахмурился. Ему было неприятно, что семейное предание сделалось предметом провинциального анекдотца. Если Эмилия поведала семейное предание какому-то мальчишке-секретарю, то кто может поручиться, что она не рассказала всего остального любимому мужу?
«Слишком много версий, – шептал Марку доверительный голос. – Не выбрать ни одной».
Они уже подлетали к городу. Пестрая мозаика крыш, над ними пузыри автономных домусов, ажурные лесенки переходов. «Обычный колониальный город, – подсказал все тот же голос. – Я видел таких десятки».