- Ты, не знаю из каких секретных фондов, неприкосновенных запасов или личной заначки, выдашь сейчас Дракону деньги на наемников и провиант и распорядишься, чтоб твой банк выплачивал все, что я сейчас пообещала.
В глазах пса не было искры жизни, и чтоб его реанимировать, я встряхнула его и проорала в самое ухо:
- Давай, шевели поршнями, отдавай распоряжения Эдику по передаче мира.
- Разорила социал-дерьмократка окаянная, на голодную старость и скитания обрекла, что же люди добрые то на свете происходит? - Свесив уши до самой земли, убито запричитал сгорбившийся раскулаченный и, едва передвигая лапами, пошуршал к Попандополе.
А я, закурила и, выпустив дым, стала любоваться на летающего под светом едва зарождающихся в небе трех лун дракона. Кто-то может подумать, что я погорячилась, но что дороже: жизнь или какой-то мирок? И повторюсь, за все в этой жизни надо платить, дураков, готовых умереть за идею или три копейки в моей жизни не встречались. Тут я подряжала драконов на смерть, и никакие деньги не смогут вернуть погибших к жизни. За их гибель я даю возможность родным погибших начать другую жизнь в новом мире. Пусть слабая, но все же компенсация и надеюсь, где-нибудь мне это зачтется.
Дракон закончив танцевать в воздухе лезгинку, красиво спланировав опустился на землю и, поклонившись, сказал:
- От имени всех драконов Лабулэлирт Диравриникэ благодарю тебя Дарья за наш новый дом.
И, гордо распрямив голову, торжественно протрубил:
- От имени Владыки драконов и от лица моих сородичей из всех миров, я награждаю тебя высшей наградой драконьего племени!
И тут с Драконом произошел метаморфоз, он стал еще больше, а из черного превратился в алого с короной из живого огня на голове.
- Вот это цацки-пецки, - присвистнуло мое восхищение.
- Тихо ты, девочка всегда знала с кем общаться и кому что дарить, - зашикала на нее мозг.
- Да заткнитесь вы оба, дайте полюбоваться спокойно, как ей орден вручать будут, - подала голос гордость.
А я в полном обалдении пялилась на Дракона и не сразу поняла, что он просит меня оголить плечо с вытатуированным драконом. Непослушными пальцами, я приспустила рукав и подняла испуганные глазенки на возвышавшегося передо мной исполина, понимая, что простым вручением грамоты с пожатием руки дело не обойдется. И как в шпаргалку подсмотрела. Он дохнул на меня огнем, и плечо обожгла невыносимая боль. Мне казалось, что я заживо горю и эта пытка длиться целую вечность, из глаз ручьем лились слезы, а рот наполнился кровью от прокушенной от боли губы. Я выла волчицей и материла дракона, демиургов, себя и вообще всех на свете, мечтая провалиться в беспамятство. Не знаю, сколько это все продолжалось, только когда все закончилось я рухнула на колени и, глядя на свое плечо прохрипела: