Телефон все звонил и звонил, и, судя по громким голосам, доносящимся из гостиной, никто не слышал его. Чертыхнувшись и воровато оглянувшись, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за ним, он схватил трубку.
— Ранчо Коулов.
— Г-гейдж? — еле слышно прошептал женский голос. Гейдж сдвинул брови на переносице.
— Луиза? Это вы?
— Д-да, я знаю, у вас еще гости, но н-не могли бы вы приехать?
На кухню вошел Ник, намереваясь поиздеваться над Гейджем по поводу назойливых поклонниц, но, увидев, что брат обеспокоен, промолчал. Гейдж, слушая взволнованный голос Луизы, изо всех сил прижимал трубку к уху:
— Плохо слышно, Луиза. Что случилось?
— K-кухня… кто-то был на кухне.
У Гейджа упало сердце.
— Он еще там? — Боже, Луиза, ответь!
— Он… ушел… Дирка нигде нет…
— Я немедленно выезжаю!
Бросив трубку, Гейдж повернулся и наскочил на Ника, который, нахмурившись, спросил:
— Что-то случилось?
— Кто-то побывал в доме Луизы, пока она была здесь, — ответил он на ходу, торопясь к двери. — Позвони шерифу, хорошо? Я возьму ружье и поеду.
— Позвоним от нее, — сказал Ник, следуя за Гейджем. — Я еду с тобой.
Луиза сидела в кабинете отца, сжимая в потных ладонях его незаряженный револьвер. Услышав, что к дому подъехал грузовик Гейджа, она вскочила и поспешила к двери.
— Гейдж… — выдохнула она и без сил упала в его объятия.
— Успокойся, милая, — хрипло прошептал он, прижимая ее к себе. — Все хорошо, — успокаивал он девушку, зарывшись губами в шелк ее волос. — Не бойся, никто тебя не обидит.
Луиза, уткнувшись лицом в его дубленую куртку, кивнула.
— Да, да, конечно, — все еще дрожа, тихо проговорила она. — Я так испугалась — вошла в дом и… сразу поняла, что кто-то приходил. Кухня…
Гейдж встретился взглядом с братом и кивнул ему. Тот понял и прошел мимо них на кухню. Через секунду послышались его проклятия.
— Посмотри сам, Гейдж, — хмуро позвал Ник. — Похоже, этот подонок не шутил.
Луиза не считала себя трусихой: в путешествиях часто попадала в разные переделки, но сейчас она не могла заставить себя вернуться на кухню и снова увидеть…
Когда Гейдж ступил на кухню, он остолбенел, с языка готово было сорваться грубое ругательство. Стихийное бедствие — вот что первым делом приходило на ум. Дверцы шкафов были распахнуты, а их содержимое вытряхнуто, разбито, рассыпано по полу с яростью, с дикой злобой. Ярость человека, сотворившего все это, была слепой, безудержной, уничтожающей все на своем пути. По какой необъяснимой причине она направлена на Луизу?..
Она ведь уехала отсюда маленькой девочкой, а вернулась через двадцать с лишним лет. Она провела на ранчо меньше двух недель, ни с кем не успела познакомиться, не успела нажить врагов. Так кто же сделал это? Почему?