Музруков воспринял свое новое назначение и переезд в плутониевую зону с философским спокойствием человека, привыкшего за долгие годы единолично руководить промышленным гигантом с десятком тысяч работающих. Объемы производства его нисколько не пугали. Не волновало, а только возвышало в собственных глазах то обстоятельство, что здесь, в зоне, он становился не просто директором комбината, состоящего из трех промышленных гигантов, а истинным хозяином всего города, окруженного охраняемым периметром. На Музрукова возлагалась задача построить не только плутониевый комбинат, но и новый город.
Функции расширялись. Полномочия — тоже. Здесь, в зоне, не было такого жестокого партийного контроля и опеки со стороны горкома или обкома, как в обычных городах. Значение партийного руководства было сведено до минимума, низведено до уровня партгрупоргов низовых ячеек и производственных цехов, которые вытягивались в струнку при одном произнесении его имени.
Эта свобода в решении производственных задач и социально-культурного строительства импонировала Музрукову. За своей спиной он не чувствовал прокисшего, тухлого дыхания партийных бонз.
Он быстро почувствовал себя единоличным администратором зоны, слово которого было законом для всех: строителей, монтажников, эксплуатационников и даже лагерного начальства.
Огромные финансовые средства, выделяемые на строительство, позволяли решать в мгновение ока любые вопросы. Он мог через посредство ПГУ привлекать для выполнения срочных заказов любые предприятия, НИИ и КБ, функционирующие на территории СССР.
Он мог заказать и немедленно получить в любом количестве специалистов любых профессий. Единственным ограничением в его действиях являлась служба режима. Всепроникающая служба контроля, руководимая Мешиком и Завенягиным, которая призвана была жесткими всевластными мерами и методами охранять государственную тайну создания советского атомного оружия.
Музруков в первые месяцы недооценил этот факт. И очень. скоро пожалел об этом…
Борис Глебович по специальности и доплутониевому опыту работы являлся металлургом высшей квалификации. Ядерная физика и химия редких элементов, с которыми он столкнулся, были для него чистой страницей.
Ему очень хотелось как можно быстрее самостоятельно освоить эти научные дисциплины, хотя бы в рамках имеющихся учебников для вузов. Но беда в том/что этих разделов в советских учебниках физики и химии не существовало вовсе. Специальную литературу по этому вопросу требовалось подбирать, и это мог сделать только специалист.