— Петр и Лариса, — подсказали ему тотчас несколько голосов.
— А также Петр и Лариса… изъявили о своем обоюдном согласии на это бракосочетание.
Кузнецов сделал вторую паузу, чтобы окончательно разбежаться для красочной речи.
— О чем нам всем говорит этот факт? — продолжил он, сделав легкое ударение на слове «факт». — Прежде всего об их обоюдном согласии… жить в мире и радости на благо нашей социалистической Родины.
— Покороче, Николай Михайлович, — тихо посоветовала Варвара, сидящая рядом с ним.
— Не мешай! — мягко огрызнулся Кузнецов, приняв, однако, дельное замечание к сведению. — Вот сбила с курса… Вот я и говорю… мы все, сидящие здесь, — он обвел широким жестом всех сидящих и только в этот момент оценил длину стола, — от всей души поздравляем Андрея и Татьяну, а также Петра и…
— Ларису, — подсказала Варя.
— Ларису… и желаем им обоюдного счастья. На всю жизнь! До полной победы! Горько, товарищи.
— Горько! Г-о-о-о-рько! — дружно поддержали все разом, поднимая стаканы.
Андрей и Таня встали первыми. Андрей смущался. Татьяна обняла его правой рукой за затылок, притянула к себе, обдав рыжим огнем. Потом чинно привстал Петр. Лариса тоже сделала усталую попытку подняться.
— Сиди уж, — остановил ее Петр.
Нагнулся к ее подставленным губам и долго наслаждался, забыв о присутствующих.
Веселье разворачивалось в быстром темпе. Тосты следовали один за другим. Желали счастья, любви, многочисленных детей. Пьянели быстро и с удовольствием. Через два часа сделали перерыв для подготовки пельменей, перекура и посещения туалета. Имевшийся в барачном коридоре оставили в распоряжение девушек. Ребята, разогревшиеся и раздетые, выходили «для этого дела» на мороз.
— Вот именно: шмел! А ос — это вокруг которой земля вертится, — рассказывал в очередной раз подручный, упорно застегивая ширинку на все пуговицы.
Женщины варили пельмени разом на всех противозаконных электрических плитках. После тающих во рту пельменей дошла очередь до застольных песен. В паузе между ними по личной просьбе одной из невест Кузнецов спел любимую частушку:
Аэроплан летит — крыло побелено. Простите, девушки, ведь я беременна.
Вторая невеста была несколько смущена, но промолчала.
Наконец все столы за ненадобностью отодвинули к оконной стене, освободив пол для танцующих ног. Патефон со своими задрипанными фокстротами не смог составить конкуренцию подвыпившему подручному, вооруженному баяном. Барак затрясся от напряжения. Периодически раскачиваемый из баловства желтый абажур создавал трогательные колебания света и тени на занавесках с красными маками. Плясали, не особенно прислушиваясь к мелодии. Пили походя, не закусывая. Курили тут же, гася окурки в блюдцах и на скатерти. К вечеру азарт стал несколько стихать. Утомившихся невест под руки увели в угловую комнату и уложили спать, чтоб не мешались под ногами в своих длинных платьях.