— Для чего? Для защиты какой великой идеи? — вырывалось у него непроизвольно, без предисловия.
Дина привыкла к его незаконченным мыслям.
— Ну ладно, ладно, — успокаивала она его, — опять двадцать пять. Лучше посмотри вокруг, на эту красоту.
Он тут же соглашался с женой, стряхивал оцепенение и бросался в шутливые схватки с детьми…
— Значит, сомнение налицо? — спросил Шутов у собеседника, закуривая любимый «Казбек».
— Да. Можно так сказать.
— Высказывает какие-то конкретные предложения? Агитирует?
— Пожалуй, что нет. Скорее, сам мучается.
— Ну ладно. Огромное спасибо вам. Заходите. Всегда рад нашим встречам.
«Серьезного ничего, — подумал Шутов, оставшись наедине, — но запросить ориентировку тоже не помешает».
Ответ был скорый. Брат жены Стельмаховича убит три месяца назад в Тагильском лагере при попытке сопротивления конвою. Бросился на солдата с овчаркой со словами «изверги» и «убийцы». Отец Стельмаховича — в Париже. До войны поддерживал постоянную связь с умеренными белоэмигрантскими кругами. В настоящее время проживает в доме для престарелых и инвалидов в пригороде Тулузы. Дед жены, Вальковский Семен Яковлевич, эмигрировал в США еще до революции. Основал небольшую торговую компанию по сбыту спортивного снаряжения. Компания расширилась. Существует и поныне, преуспевает.
Во всех автобиографиях Стельмаховича этих данных не обнаружено. По работе характеризуется положительно, как ценный специалист.
«Кое-что скрывает, — подвел итоги Шутов, — уклоняется от полной правды».
Павел Анатольевич после некоторого размышления решил пригласить к себе Стельмаховича для ознакомительной беседы. Конечно, ничего особо предосудительного, за что можно было бы сразу ухватиться двумя руками, в материале не было. Но чем черт не шутит? Иногда тонкая ниточка может превратиться в морской канат. Шутов научился за долгую практику внимательно всматриваться в душу человека при поверхностно-любезной беседе. Он чувствовал малейшие отклонения от искренности, шорох лицемерия. В интонациях, величине паузы, по глазам…
Первая беседа прошла в высшей степени гладко. Стельмахович даже понравился Шутову. Павел Анатольевич рассыпался высшими оценками не только радиометрической лаборатории, но и всему трудовому коллективу объекта «Б». Стельмахович благодарил за высокую оценку. Шутов интересовался, как Дмитрий Евлампиевич представляет себе перспективы своей научной работы? Готовится ли к защите докторской диссертации?
Назначение подобной беседы Стельмахович сам себе не мог объяснить однозначно. Но она оказала на него удушающее воздействие. Присматриваются, вероятно. В чем-то подозревают. Может быть, раскопали, что скрыл свое нерабочее происхождение при поступлении в вуз? Что еще? Больше ничего антисоветского за своей спиной Стельмахович вспомнить не мог. Но это не успокаивало.