— Едем! — прошептал Франческо, и уже совсем было направился к машине, но Эрин придержала его за пуговицу рубашки.
— Куда ты так торопишься, хищник? — спросила она.
— Я могу и подождать, — он застыл на месте и непонимающе уставился на девушку.
— Задумайся на мгновение, как глубоко ты можешь меня ранить своей поспешностью, — произнесла Эрин. Она запрокинула голову и приложила к груди руку, словно актриса немого кино.
— Ты хотя бы представляешь, что ты со мной делаешь, милая? — взмолился Франческо.
— Ты становишься таким симпатичным, когда нервничаешь и злишься, сущий ангел! Давно не видела ничего подобного! Разумеется, я представляю, что сейчас с тобой происходит, это-то меня и забавляет.
— Рад, что тебе нравится потешаться надо мной, — холодно произнес он и сильно сдавил ее руку.
Эрин продолжала насмешливо улыбаться. В конце концов она рассмеялась и нежно прошептала:
— А мне показалось, будто ты хочешь соблазнить меня.
— Да, но не в машине же, Эрин! Первый раз должен стать особенным!
— Первый раз! — девушка снова засмеялась. — Первый раз… — успокоившись, задумчиво повторила она.
— Я только заеду на заправку, и мы сразу же поедем на одну ферму, это всего в миле отсюда.
— И я не могу ничего сделать, чтобы ты передумал? — хрипло проговорила Эрин и начала пуговицу за пуговицей расстегивать свою блузку.
Франческо, оглушенный и ничего не понимающий, наблюдал за манипуляциями девушки. Она испытующе смотрела на него томными фиалковыми глазами. В конечном итоге он не выдержал и, стараясь прикрыть ее обнажившуюся грудь, обнял девушку.
— Вот и молодец, — с облегчением произнесла она.
Эрин лишь приглушенно вскрикнула, когда Франческо сделал ее своей. До этого момента она не знала мужчин, и когда Франческо Романелли это понял, он обезумел от страсти.
— Расслабься, — шепнул он ей. — Я знаю, что делать, тебе будет хорошо.
— Мне уже хорошо, Франческо. Мне очень хорошо… — мурлыкала Эрин.
Стоны Эрин, ее смех, запах ее духов, ее нежная бархатистая кожа, частое прерывистое дыхание, вскрики и наступающая затем тишина… Франческо был страждущим. Все это время рядом с ней он не мог утолить ни голод, ни жажду, ни тоску. Его кровь кипела в жилах и не находила выхода. Его руки, его глаза, его губы непрерывно искали Эрин и не находили.
Вместо любимой жены Франческо получил всего лишь письмо, информирующее его об ее уходе, вместо наслаждения — злость, вместо нежности и ласки — презрение.
В тот день Франческо изорвал письмо в клочья и выбросил из окна машины.