Послевоенная ситуация стабилизировалась после того, как были обозначены демаркационные линии между Германией и Россией; эти линии были созданы для того, чтобы образовать кордон из новоиспечённых стран — от Чехословакии до Эстонии через Польшу. По условиям версальского эксперимента следовало надёжно разделить Германию и Россию. После этого, по настоятельному требованию союзников, самые непокорные из немецких генералов были отозваны на родину. Фон дёр Гольц, герой латвийской кампании*
* Гл. 2 стр.116
и яростный противник большевизма, вернулся в Германию в августе 1919 года, но его войска остались на месте, сгруппировавшись вокруг белого авантюриста Авалова-Бермондта. Получая поддержку со стороны крупных немецких промышленников, желавших опрокинуть красных, авангард Авалова стоял наготове, служа зимой 1919 года мостом.
по которому немецкий капитал собирался проникнуть на российские рынки (27). Перейдя в наступление и сломив сопротивление красных, Авилов и немецкие дивизии рассчитывали соединиться с Колчаком, Деникиным, Врангелем и другими белыми военачальниками.
• 0
В декабре 1919 года британский представитель международной комиссии, учреждённой для усмирения этого мятежа, генерал Тернер, сообщал из Тильзита*
* ныне город Советск в Калининградской области, порт российского анклава на Балтийском море
в Восточной Пруссии:
Создаётся впечатление, что в Восточной Пруссии до сих пор не знают, что Германия проиграла войну. Военная партия здесь всемогуща, а милитаризм цветёт во всех своих формах и проявлениях. Лично я не сомневаюсь в том, что существует заговор, имеющий целью свержение правительства, так же как и не сомневаюсь в том, что у армии достаточно сил для совершения переворота (28).
После недолгого периода изгнания в Швеции Людендорф в феврале 1919 года вернулся в Германию. В октябре он становится во главе «Nationale Vereinigung» («Национального единства»), вобравшего в себя сливки реакционной Германии — офицеров, бюрократов и промышленников, которые после вызванных перемирием восстаний и их кровавого подавления весной 1919 года были готовы теперь низвергнуть и Веймарскую республику.
Немцы действительно не были разгромлены: они до сих пор могли рассчитывать — присоединив к армии членов разрозненных, но многочисленных полувоенных подпольных организаций — на создание укомплектованных и полностью оснащённых ударных сил численностью около двух миллионов человек (29). Если бы переворот оказался успешным, то с учётом неопределенности обстановки в России вся стратегия морских держав, направленная на окружение Германии, потерпела бы сокрушительное поражение. Если бы мятеж увенчался успехом, а это было более чем вероятно, то консолидированный фронт белых — немцев, русских и венгров, — выгнувшись в сторону Европейской части России, неизбежно подорвал бы, если бы не уничтожил на корню власть русских большевиков, бывших предметом особой заботы союзников, и составил бы ядро евразийского партнёрства, что немедленно привело бы к выходу Германии из Версальского договора и сделало её неуязвимой по отношению к британской блокаде. Люди из «Nationale Vereinigung», прусские монархисты старой школы, бывшие не только ярыми антикоммунистами, но и не менее ярыми англофобами, представляли явную угрозу британским планам, и поэтому их надо было остановить. Пли, что ещё лучше, выжечь калёным железом.