– Насколько глубоко он увяз в долгах? – сдавленно спросила она.
Он назвал сумму, которая ошеломила ее и вызвала тошноту. Эндрю испытал прилив хищного удовлетворения. Да… он правильно угадал. Она достаточно сильно любила младшего брата, чтобы сделать ради его спасения все что угодно. Даже притвориться влюбленной в человека, которого презирает.
– Это только начало, – сказал ей Эндрю. – Пройдет немного времени, и Кейд окажется в такой глубокой яме, что выбраться будет невозможно.
– И вы позволите этому произойти? Вы будете просто стоять рядом и смотреть, как он рушит свою жизнь? И как разоряет меня и мою мать?
Эндрю слегка пожал плечами и ответил.
– Это его жизнь, – объяснил он очевидное. – Я ему не сторож.
– Боже мой, – сказала она прерывающимся голосом. – Вам на всех, кроме себя, наплевать, так?
Его лицо ничего не выражало, он изучал потертую, нечищеную поверхность своего очень дорогого сапога.
– Мне нет никакого дела до тех, кто растрачивает свою жизнь рядом со мной. Но если вы согласитесь помочь мне, я позабочусь о Кейде. Я сделаю так, чтобы остальные люди нашего круга не приглашали его в клубы и публичные дома. Я приму меры к тому, чтобы все заимодавцы, которых я знаю – а поверьте, знаю я их немало, – не дадут ему кредита. Его не допустят ни к одной игре с высокими ставками в Лондоне. Более того, если меня восстановят в отцовском завещании, я оплачу все финансовые обязательства Кейда.
– А Кейду известно о вашем плане? – Каролина, бледная и сосредоточенная, смотрела на него.
– Нет. Но это гарантирует его спасение.
– А если я откажусь принять ваше предложение?
Жесткая, даже жестокая улыбка искривила его губы. Эндрю с горечью осознал, что это улыбка его отца.
– Тогда ваш брат находится на пути в ад… прямо рядом со мной. А вам придется собирать осколки. Мне будет очень неприятно видеть, как ваше фамильное поместье продадут за долги Кейда. Не самая приятная перспектива для вашей матери быть вынужденной в преклонном возрасте жить из милости у родственников. И для вас, чего уж там, не лучшая перспектива.
Он окинул ее оскорбительным изучающим взглядом, который задержался на груди.
– Что вы умеете такого, чем можно заработать достаточно для поддержки вашей семьи?
– Вы дьявол, – прошептала Каролина. Ее затрясло от эмоций, хотя было непонятно, был ли это гнев, страх или, быть может, сочетание того и другого.
В наступившей тишине Эндрю почувствовал, как у него груди все перевернулось. Ему неожиданно захотелось взять свои слова назад… утешить и ободрить ее… пообещать, что он никогда не позволит беде прийти в ее семью. Он испытывал к ней странную нежность, и как он ни пытался освободиться от этого чувства, оно упорно оставалось где-то глубоко внутри него.