— Не уходи! — вырвалось у меня.
— Тогда объясните, чего конкретно вы от меня хотите.
— Я хочу, чтобы ты проводил ночи со мной. Все без исключения. Днем можешь делать все что заблагорассудится. Но по вечерам ты должен приходить ко мне. Составить мне компанию.
— Составить вам компанию? Вы это серьезно?
На этот раз он уставился прямо на меня, и в его глазах промелькнуло нечто такое, что мне совсем не понравилось.
— Я каждый месяц буду давать тебе немного денег на жизнь. В конце года, по истечении нашего договора, я подпишу чек, и ты его обналичишь. Если уйдешь до сентября, не получишь ничего.
— А бабки у вас правда есть?
— Я что, похожа на мошенницу?
Моя искренность была настолько очевидной, что у него растаяли последние сомнения.
— Значит, тусоваться я буду здесь?
Он обошел гостиную, рассмотрел развешанные по стенам картины. Взвесил на руке бронзовую статуэтку и отправился исследовать остальную часть квартиры. Ты тащишься за ним по пятам. Уже ведешь себя как домашняя болонка. Не позволяй ему так скоро стать твоим хозяином. Не вынимая рук из карманов, он передвигался той самой легкой танцевальной походкой, что пленила меня в нем с первой секунды. Мелькнула мимолетная мысль: а может, я затеяла все это безумие только ради того, чтобы любоваться тем, как он ходит? Порой очарование таится в самых неожиданных деталях… Первым делом он заглянул в бывший кабинет Жоржа. Здесь по-прежнему стояли громоздкий книжный шкаф, столик розового дерева и совершенно бесполезный полудиван в стиле Наполеона III, пестрая обивка которого все еще хранила слабый запах сигарного пепла. Арно снял с книжной полки том — я бы сказала «наугад», если бы давным-давно не разучилась доверять случайности. Люди склонны придавать слишком большое значение случайности, преувеличивая ее роль, тогда как на самом деле она вмешивается в наши дела гораздо реже, чем мы привыкли думать. Книга называлась «О злоключении появления на свет»[1]. Можно ли случайно выбрать книгу с таким безрадостным названием? Меньше всего я ожидала, что он примется читать текст на задней обложке, но именно это он и стал делать. Для чего? Чтобы произвести на меня впечатление? Показать, что он не какой-нибудь пустоголовый кретин? В то же время всем своим видом он демонстрировал, что ему глубоко наплевать на то, что я могу о нем подумать. Но я-то знаю: способность пробуждать в других желание имеет тенденцию быстро превращаться в наркотик, без которого уже трудно обойтись.
В комнате Эрмины он старательно не замечал ни разбросанных повсюду грязных шмоток, словно бурьян, прораставших отовсюду, ни переполненных пепельниц, обогащавших спертый воздух застарелой табачной вонью. Судя по всему, его не удивляли ни запертые ставни, ни полумрак, в котором тонули стены. Посреди этого беспорядка он, похоже, чувствовал себя вполне комфортно. Рассеянным жестом он взял с ночного столика фотографию под стеклом. На ней улыбалась Эрмина, стоя рядом с подружкой, похожей на нее как две капли воды. Воздержавшись от комментариев, он вернул фотографию на место и направился к кухне. Бетти в этот день взяла выходной и поехала навестить родственницу, слегшую с радикулитом. Он открыл холодильник, достал банку газировки, пошуровал еще немного и нашел упаковку сыра. Упаковочную фольгу бросил на рабочем столе. Словно собака, мелькнуло у меня, он метит углы, осваиваясь на новой территории.