— Если не ошибаюсь, вчера вечером вы обещали Арно утром обсудить с ним будущее путешествие?
— Возможно, возможно…
— Он вас целую неделю ждал. Корпел над своей картой. Ни о ком, кроме вас, говорить не мог. Вам что, до такой степени на него наплевать?
Он вздохнул и сел, грузно привалившись спиной к подушке и вытянув вперед длинные ноги. Махнул мне рукой, приглашая сесть рядом с ним, но я не пошевелилась. «Да не смотрите вы на меня так, мадам Эжени. Знаю, что вы обо мне думаете. И мне очень неприятно, что вы смотрите на меня именно так. Обычно я успеваю уйти раньше, чем кто-нибудь на меня посмотрит. Да-да, я трус, если называть вещи своими именами. Я бегу от всяческих осложнений как от чумы. Обычно проблемы создают женщины. Они большие мастерицы создавать проблемы, поэтому мне в конце концов приходится собирать вещички и исчезать. На цыпочках. Крадучись. Оставляя за собой счастливые воспоминания и слезы сожаления. Единственной женщиной, которая однажды чуть было не заставила меня измениться, была его мать. Но я и ее бросил. Как остальных. Малыш ничего не желает слушать, но на самом деле мне не хватило смелости. Я мог бы сделать ей ребенка, о котором она просила. Но она же была сумасшедшая! Сама хуже ребенка. О себе-то позаботиться не умела, не то что о других. Значит, мне пришлось бы стать отцом, а вот для этого, мадам, у меня кишка тонка. Он вечером так радовался… Разве у меня хватило бы духу сказать ему нет? Но я не желаю быть ничьим отцом. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Понимаете?»
Он сделал щедрый глоток виски и откинул голову назад, чтобы обжигающий алкоголь разлился по горлу. Я молчала, продолжая в упор смотреть на него, и он продолжил свой монолог:
— Я предпочитаю не обманываться на свой счет, Эжени. У меня давно не осталось никаких надежд. Я слишком полюбил свою роль Деда Мороза. Я появляюсь из камина, когда меня никто не ждет, и все ахают от изумления. Я приношу радость — веселю, шучу, развлекаю, а потом — хоп! — и исчез. До следующего раза. Не стану вас обманывать, малыш у меня не единственный «приемный сынок». Есть еще, и во Франции, и в других местах. Я их всех навещаю. Но его я на самом деле люблю. Он не похож на других, я это давно заметил. Может, потому что он немножко похож на меня, хотя я точно знаю, что я ему не отец. Обычно бывает наоборот. Мне протягивают детишек, ни капли на меня не похожих, и пытаются убедить, что они — моих, ха-ха, рук дело. Ха-ха-ха!
Он засмеялся хриплым пьяным смехом. Пожал плечами и осушил стакан до дна.
— А его мать? С ней вы видитесь?