Весенние страсти
© Перевод Л. Лихачевой
1
Притаившийся в прибрежном ивняке селезень казался спящим.
Его темно-зеленая, с металлическим отливом головка, золотисто поблескивавшая под теплым апрельским солнцем, была наполовину спрятана под крыло, но и оттуда маленький, черный, как булавочная головка, глаз внимательно смотрел вокруг.
Время от времени селезень слегка поворачивал голову, и взгляд его то скользил по чистому светлому небу, где сияли пронизанные солнечными лучами легкие белые облачка, то опускался к воде. Там у самого берега беззаботно плескалась утка, то и дело выставляя над серебристой текучей гладью острый светло-коричневый хвостик. Разбегающиеся при каждом нырке волночки переливались всеми оттенками нежно-алых лапок, когда же она плыла, ритмичные покачивания длинной шеи плавно дробились в обтекающих ее тело струйках. Утка, видимо, целиком занятая поиском пищи, казалась спокойной. Она знала, что селезень охраняет и себя, и ее.
Но спокойствие это было обманчивым. Яйцо, оттягивающее плоское серое брюшко, напоминало, что пора как можно скорее вернуться в гнездо.
Притворяясь голодной, она усердно ныряла, надеясь улучить момент и ускользнуть от ревнивого возлюбленного. Равнодушная к его негромким нежным призывам: кря-а! кря-а! утка незаметно удалялась вниз по течению и наконец, воспользовавшись тем, что селезень на минутку отвел взгляд от реки, скрылась в густых зарослях прибрежного тростника. Покачивая отяжелевшим телом, она боязливо оглядела влажный луг, поросший молодой, еще не утратившей желтизны травкой, и дымящиеся вдалеке пары, где несколько пахарей размахивали стрекалами над белыми спинами волов.
Утка ловила каждый звук с чуткостью дикой птицы, охваченной жаждой материнства — тайну гнезда нужно было во что бы то ни стало уберечь от селезня. Стоило ему найти гнездо, охваченный гневом любовник перебил бы все яйца.
Утке нужно было пересечь луговину, спуститься к реке и, как можно ниже и незаметней пролетев над ивняком и водой, достичь островка, заросшего густым тростником.
Там она спрятала гнездо, сплетенное из сухих водорослей и устланное нащипанным с ее грудки пухом. Под ним уже лежали четыре зеленоватых яйца.
Но утка не успела добраться и до середины луга, как показался селезень. Встревоженный ее отсутствием, он сердито крякал, а утка старалась сделать вид, что просто захотела попастись на молодой травке. Но селезень, уже не раз обманутый таким образом, разгадал ее замысел и дал волю ревнивому гневу. Вцепившись ей в шею клювом, он яростно топтал ее, выдирая лапами перья. А потом погнал к реке, словно ревнивый муж, ведущий домой провинившуюся жену. Добравшись до реки, он несколько раз торопливо, словно кланяясь, покивал подруге, чувствуя, как в его маленьком птичьем сердце разгорается разбуженная ревностью страсть. Тихонько покрякивая, селезень оттеснил утку к воде и, опьяненный любовью, поплыл у нее на спине. Течение понесло их вниз…
