На этого козла Кара Ибраим потратил много дней, а все не удавалось убить его. Козел был осторожный, как дьявол, и Кара Ибраим ни разу не сумел выстрелить в него. Бывало, мелькнет где-нибудь на вершине, среди тонких, расходящихся, как туман, облаков. Мелькнет и исчезнет. А то вдруг выскочит откуда-нибудь, но пока Кара Ибраим вскинет ружье, глядишь, как сквозь землю провалился. Видел его Кара Ибраим всего-навсего раз десять, но ни разу не мог взять на мушку.
Одним октябрьским утром, часа за два до рассвета, Кара Ибраим встал и начал снаряжаться для охоты. Жена его Хатидже, спавшая с тремя ребятами на полу, открыла глаза и увидела, что он что-то ищет в чадной, пропахшей кислятиной комнате. Кара Ибраим взял с полки железные кошки, патроны и кисет, положил в сумку хлеба и пошел к двери.
— Куда ты, Ибраим? — спросила Хатидже, хотя прекрасно знала, что он идет на охоту.
— Иду убивать козла, — ответил Кара Ибраим тихо, чтоб не разбудить накрытых домотканым одеялом детей. — Ночью аллах послал мне хороший сон. Мне приснилось, будто я убил старого дьявола, и нынче я наверняка убью его.
— Эх, Ибраим, из-за этой твоей охоты мы бедней всех в околотке. Плетень на дворе еще прошлый год развалился, в доме хоть шаром покати: ни муки, ни дров, а ведь зима на носу, — сказала Хатидже.
Но Кара Ибраим даже не дослушал ее; он взял поскорей свой мешок из козьей шерсти и зашагал к Джендему, мрачные зубцы которого терялись в еще темном небе.
Когда рассвело и Джендем засиял своими синеватыми пропастями и озаренными поверху белыми пиками. Кара Ибраим подошел к тому месту, где у него было спрятано ружье. Вынув его из расщелины и вытерев ствол ладонью, он двинулся по левому краю теснины. Внизу меж громадных камней пенилась река, но шума не было слышно из-за сильного ветра. Кара Ибраим шел против ветра, наклонив голову, тонкий, легкий, чуть сутулый. Один конец грязной повязки на голове его трепетал, как крыло бабочки. Под нею суровым и стеклянным блеском горели его острые светло-серые глаза.
Взобравшись на скалу, напоминавшую островерхую шапку, он положил ружье возле, лег ничком и внимательно ощупал взглядом все площадки и складки в скалах за рекой. Он знал, что в такое ветреное время козел не ляжет с этой стороны, а предпочтет другую, заветренную. В том ущелье Кара Ибраим видел его чаще всего.
Противоположные скалы, утонувшие в холодной тени, казались огромными чудовищами, беспорядочно повалившимися друг на друга. Там и тут среди них зеленела горная сосна, желтели пятна лишайника, темнели глубокие трещины. Внизу билась о камни река, а высоко в синем небе плыли косматые клочья облаков.