Габриель послушно замерла, но спиной чувствовала приближение Натана. Так бесшумно и неотвратимо подкрадывается к добыче могучий хищник.
Парикмахерша обошла вокруг стула, на котором сидела Габриель, и тоже замерла — увидела, кто к ним идет.
— Вот это мужчина! — выдохнула она. — Интересно, он не актер? Не отказалась бы я заняться и его прической тоже! Когда такой красавец сидит перед тобой в полном твоем распоряжении…
— Не надейся! — хмыкнула вертящаяся рядом ассистентка режиссера. — Этот красавец тебе не достанется — даже в профессиональном смысле. Это же наш заказчик, мистер Форрест. Хотя, должна сказать, я тебя понимаю. — И она выразительно закатила глаза.
Судя по всему, окружающие были вовсе не столь невосприимчивы к силе чар Натана, как показалось Габриель поначалу. Но вряд ли кто-нибудь из присутствующих испытывал чувство, хоть отдаленно близкое к тому острому, болезненному осознанию его близости, что не давало дышать молодой женщине.
Все в порядке, пробовала успокоить себя Габриель. Все нормально. Ну конечно, он ее интересует, это же совершенно естественно. Знать то, что знает она, — как тут не заинтересоваться им! Она же и пошла на пробы, а теперь и на съемки с единственной целью: познакомиться с сыном барона де Руивьена поближе, понять, что он за человек… Однако едва ли простое любопытство может заставить сердце биться так часто и неровно, едва ли от простого любопытства так холодеют руки. Как ни смешно, но по сравнению с этими ощущениями даже страх разоблачения — что все поймут, что никакая она не актриса, — терял свою остроту.
— Так-так, какая помада тут подойдет? — озабоченно произнесла гримерша, дожидавшаяся своей очереди заняться Габриель.
— А по-моему, можно обойтись и без помады, — произнес низкий звучный голос у нее за спиной. — Губы и так достаточно яркие.
Габриель попыталась выдержать паузу прежде, чем оборачиваться, но борьба с собой была обречена на поражение с самого начала. Словно загипнотизированная, молодая женщина взглянула на Форреста, надеясь, что смятение не отражается на ее лице.
— Доброе утро.
— Доброе утро, — в тон ей отозвался Натан, наслаждаясь неуверенностью, на долю секунды промелькнувшей в глазах этой ледяной красавицы, этой Снежной королевы.
Уж слишком самоуверенна и хладнокровна — так и тянет проверить, чем можно пробить стальную броню ее самообладания. Но что это? Кажется, Снежной королеве самой вдруг стало холодно. Она вздрогнула. Вообще-то с утра было и правда довольно прохладно, особенно здесь, у воды.
— Замерзли?
Габриель покосилась на руки — предплечья и в самом деле покрылись «гусиной кожей». Почему-то смотреть себе на руки было куда проще, чем в лицо Натану.