Филипп оторопело уставился на девушку, та попыталась освободить свою руку, но безуспешно. Уж не собирается ли он провести в холле всю ночь? Филипп, тяжело вздохнув, видимо, решил ретироваться. Иначе бы не сказал то, что сказал:
— Хорошо. Думаю, после долгого заточения в Доме призраков тебе особенно хочется свободы.
Но говорил он все равно таким тоном, словно перед ним стоял непослушный ребенок. Линда, почувствовав свое превосходство и в этом раунде, позволила себе гневно заявить:
— Я не подросток и не зверек в клетке! Мне не требуется никаких разрешений. У меня, уж извините, есть личные дела! А что касается заточения в Доме призраков, то, как вам, мистер Уорнер, ни покажется это странным, мне там очень понравилось. Там было ровно столько свободы, сколько мне необходимо. Поймите вы наконец: держат в заточении не стены, а люди — люди, которые думают, что могут диктовать свою волю.
— Такие, как я?
— Идея для размышления… — обронила Линда и с гордым видом прошествовала в свою комнату.
На следующий день хозяин дома оставил свою гостью в совершенном одиночестве. Линда обнаружила на кухонном столе записку и ключ. Вот она, желанная самостоятельность!
В тот вечер ее отвозил домой Дэйв. Оставшись с ним наедине, Линда чувствовала себя ужасно неловко. Он хотел подтверждения ее теплых чувств, а она избегала даже прощального поцелуя.
— Ты очень изменилась, — горестно заметил молодой человек. — Прошло так немного времени, а ты стала совершенно другой.
— Ну, ты не прав! — запротестовала она, стараясь говорить как можно более легкомысленно. — Конечно, жить в чужом доме — не сахар, но и не вечное испытание. Заверяю: я была, уж поверь, не в аду.
— Ну это как посмотреть… Судя по мужчине, который встречал тебя вчера в дверях, можно в этом и усомниться. Так это и есть великий Филипп Уорнер, который, как мы знаем, тебе вовсе и не родственник?
Да, Дэйв, это действительно он. Мой «не родственник», подумала Линда. А прошлым вечером он очень злился. Будет злиться и сегодня, если увидит ее в этой машине. При этой мысли девушка едва не подпрыгнула на месте: кажется, этот обольстительный пират ревнует. Он ревнует!
Впрочем, может быть, она опять обгоняет события.
— Да, Дэйв, это был Филипп Уорнер, — беззаботно заявила Линда. — Он действительно был разгневан. Я, понимаешь ли, не сказала ему, где и как проведу целый день.
— Он или слишком праведный дядюшка, или ты ему нравишься? — не без подковырки задал свой вопрос Дэйв.
Линда взяла свои вещи и, открыв дверь машины, холодно заявила:
— Вот уж не думала, что ты будешь усложнять и без того сложную мою жизнь. У меня так много проблем, что не хватало еще ссориться с друзьями.