Уголовники — те докатились и до того, что захваченных живыми сталкеров или других бродяг обращали в форменное рабство, клеймили каленым железом и заставляли вытаскивать из ловушек артефакты, выполнять в лагере бытовые работы, таскать грузы. Или, что еще веселее, устраивали «гладиаторские бои», натравливая двух смертников с ножами друг на друга или отлавливая для этой цели какую-нибудь тварь. Победителю, разумеется, обещалась вольная воля, но по факту никто ее, кажется, так и не увидел. За такие развлечения бандитов люто ненавидели практически все прочие бродяги и подчас предпочитали застрелиться, только бы не попасть им в лапы.
«Свобода» начала свою экспансию на Свалку, а со стороны Агропрома уголовников поджимал «Долг». С Кордона устраивали рейдерские походы и карательные операции вольные бродяги, и дело вполне закономерно шло к выдавливанию бандитов с обжитых мест, если не вообще к полному уничтожению их централизованной группировки: сильно уже эти ребята всех припекли.
Шрам между делом задумался о том, что скоро, если так пойдет и дальше, «Долг» и анархисты встретятся фактически лицом к лицу. Вряд-ли они смогут договориться мирно, и в дело пойдет оружие. Разразится очередная мясорубка. Пока между этими группировками есть гнездо бандитов, оно служит как бы буфером, стенкой, из-за которой драка не может начаться по чисто техническим причинам. А вот когда ее не станет, и яблоком раздора окажется бывшее локомотивное депо, удобное во всех смыслах и для форпоста, и для альтернативной базы, тогда станет жарко всерьез.
Шрам попрощался с бойцами «Свободы», которые уже взялись за переоборудование форпостов бандитов для себя — укрепляли брустверы и капониры, скармливали трупы уголовников ловушкам, собирали и чистили трофейное оружие — и взял курс на видневшуюся в утреннем тумане высотку. Доставшаяся ему «СЕВА» уже отлично себя зарекомендовала: предыдущий владелец явно не только лазил в ней в опасной близости от ловушек и «горячих пятен». Судя по залатанным пробоинам и усиленной стандартной бронезащите, комбинезон побывал в серьезных перестрелках. Стекло на шлеме оказалось заменено на бронированное, более толстое, уже слегка поцарапанное, а на правом бедре виднелись следы от чьих-то клыков или когтей, прошедших вскользь, но прорвавшие верхний защитный слой костюма. Следы зашили, но не особенно старательно, хоть и прочно.
Продав свой старый комбинезон, Шрам пошел к Дядьке Яру, технику и ремонтнику «Свободы», обосновался в местном баре, пока снаружи бушевал очередной Выброс, и заказал встроить в шлем еще и прибор ночного видения с дополнительной оцифровкой сигнала. Это делало картинку гораздо более качественной, а также попросил усилить специальными титановыми, залитыми в эластичный пластик, бандажами, взятыми от уже негодной армейской защиты, локтевые, плечевые и коленные сгибы комбинезона. Суставы следовало беречь! Теперь, как говорится, хоть в пир, хоть в мир, хоть в добрые люди.