Он поглядел на часы. Еще три минуты. Проклятая каска давила голову, ерзала на плохо пригнанном ремешке, то и дело норовила скособочиться. Геннадий Петрович зашел за приземистый бетонный куб генераторной подстанции, подальше от видеокамер, и прислонился спиной к холодной стенке. Сердце гулко грохотало где-то в желудке, во рту пересохло. Сейчас начнется…
Комаров, разумеется, не мог этого видеть, но зато прекрасно знал, как сейчас все было. Из небольшого свертка, «забытого» в углу лабораторного бокса номер три заклубился легкий дымок. Потом показался небольшой язычок пламени. Он разгорался все сильнее, ярче, и наконец, последовала ослепительная вспышка. Раскатился низкий, упругий хлопок. Сработали пожарные датчики, немедленно взвыла сирена, а на столбах замигали ярко-красным светом «тревожные лампы». Мертвый женский компьютерный голос, прорываясь через сирену, провозгласил: «Внимание! Угроза возникновения пожара в лабораторном секторе. Всему персоналу немедленно принять меры…»
Ничего страшного или даже опасного, конечно, не случится. Бокс моментально будет заблокирован, изолирован, а химическое пламя немедленно удушат пущенным фреоном. Инертный газ не даст возникнуть пожару, и все кончится обычным переполохом, разве что люди плохо выспятся в эту ночь.
Тарарам получился знатный. Из караулки моментально вылетели бойцы и помчались к приземистому зданию лабораторий. Часовые на вышках, естественно, сосредоточили внимание на предмете переполоха. Комаров же, пользуясь всем этим, выскользнул из-за подстанции и вставил карточку в щель магнитного замка. Сработавшую сирену просто не было слышно за ревом сигнала пожранной тревоги, на что и был расчет, а в караулке никого не осталось, чтобы зафиксировать открытие дверей.
Комарову, конечно, не требовались грузовые ворота, способные пропустить хоть танк, он распахнул небольшую калитку и выскочил наружу. За спиной чмокнул, запираясь обратно, автоматический запор. Вот и все. Добро пожаловать в ад!..
Пока не очухалась охрана на вышках и не заметила человеческий силуэт у забора, Комаров надвинул на глаза окуляры прибора ночного видения, включил его, бегом пересек десятиметровой ширины «полосу отчуждения» и быстро исчез в густых зарослях.
Темная Долина, или как ее называли некоторые, Темная Балка, в очередной раз как нельзя лучше оправдала свое название. Котловина — распадок между холмами, она непостижимым образом сделалась сосредоточием тяжелых дождевых облаков, а зимой — мокрого и липкого снега. Здесь всегда было пасмурно, в воздухе витал запах сырости и прели, земля не согревалась, но и не выстывала, и потому деревья, росшие тут до Второй Катастрофы больше не смогли продолжить свой род, многие так и засохли, вернее, сгнили на корню, зато кустарник выдался на диво густым и пышным, с широкой листвой и толстыми ветками.