Второй раз это повторилось спустя полмесяца, когда еще один боец вдруг забрался на подъемный кран и, закричав «Вижу, вижу!», помахал кому-то рукой и ринулся вниз. После падения с пятнадцатиметровой высоты на асфальт двора человеку уже не помог бы ни один врач…
Потом в одном из цехов буквально на ровном месте, как говорится, средь бела дня возникла ловушка «факел». Она не считалась какой-то каверзной или очень уж хорошо замаскированной, ее всегда легко было распознать по дрожащему мареву горячего воздуха или негромкому гулу. Но в полутьме цеха, тем более ошибочно уверенные в своей полной безопасности люди утратили бдительность. За что немедленно и поплатились.
Шедший по коридору свободовец угодил в ловушку и моментально исчез в ударившем до потолка огненном вихре. Нечеловеческий рев горящего заживо бойца раскатился по всему заводу, и примчавшиеся товарищи увидели, как он, умудрившийся выскочить из раскаленного жерла ловушки, живым факелом мечется от стены к стене, пока не упал и не, корчась в агонии, умер, обратившись в уродливую, обугленную куклу.
Место ловушки, разумеется, пометили и теперь обходили десятой дорогой, но через пару дней она рассосалась, исчезла также внезапно, как и появилась, зато у входа в помещение завода возникла великолепная, большая, красочная лужа «киселя». Туда никто не вляпался, наученные страшным уроком, люди теперь глядели в оба, однако пришлось теперь пробираться внутрь через другой вход, далеко не такой удобный и расположенный в самом дальнем корпусе.
Дальше — еще «веселее». Заместитель Махно, за худобу и высокий рост прозванный Спичкой вдруг заболел совершенно непонятной хворью, изошел кровавым поносом, совершенно облысел, истощился до состояния обтянутого кожей скелета и умер в жутких мучениях. И все это за два неполных дня. Его место занял Чехов, но у напуганных до предела людей даже язык не повернулся хоть за глаза обвинить его в ликвидации, подсиживании предшественника с целью занять место власти. Тем более в честности Чехова сомневаться и так не приходилось.
Неведомая, но упорная и неумолимая сила будто выталкивала, выдавливала людей с заброшенного завода. Как ни крути, а власть Зоны всегда оказывалась сильнее, и еще ни разу досужим представителям рода людского не удавалось ее переспорить. В группировке, измотанной постоянным нервным напряжением, уже наметился раскол. Одни, верящие Махно, соглашались оставаться в стратегически выгодных и удобных цехах завода. Другие же — большинство! — уже в открытую ратовали за то, чтобы бросить кошмарное место к такой-то матери и искать более уютное место, где можно организовать базу.