— Хватайся… А, гоблин, погоди…
До слуха долетели какая-то лихорадочная возня, сердитый многоголосый шепот, и опять:
— Вот! Просунь голову и плечи в петлю!.. Да живо!
Перед глазами покачивалась петля, сделанная то ли из кожи, то ли из туго переплетенной проволоки. Покачавшись, она вдруг сама накинулась ему на голову, соскользнула на шею.
— Есть, зацепил! Тащи!
— Да куда ты его? За шею-то! Удушишь!
— Ничего не удушу! Фрося и так не дышит! Правда?
«Правда», — хотел сказать он, но сил не оставалось даже на то, чтобы шевельнуть губами.
— А узел я нескользящий сделал, не затянется, — продолжал тот же голос. — Ну, раз-два, взяли!
«Оставьте меня в покое, — подумал он, — все равно ведь не поднимете!» Но наверху засопели, напряглись — и он скорее догадался, чем почувствовал почти помертвевшим телом, что его все-таки приподнимают. Сил, даже для того, чтобы возмутиться, уже не было. Оставалось лишь надеяться, что доброхоты устанут прежде, чем вытянут его наверх. Петлю заклинило под подбородком. Она вдавилась в трахею, и краем сознания Фрозинтар успел понять, что говорить теперь ему будет еще труднее.
А потом наступила темнота.
— Фрося! Фрося, очнись! Ау! Есть кто дома? Да открой ты глаза!.. Вот зараза!
Усевшись верхом на бесчувственное тело, Карадор с воплями попеременно то тряс наемника за грудки, то принимался от души лупить по щекам.
— Фрося! Ну, Фрося же!
Остальные страдальчески морщились. Крики эльфа и без того были пронзительными, а в пещере гуляло эхо, так что казалось, что не один, а девять Карадоров орут над ушами у каждого. У орков даже одновременно мелькнула мысль, что заткнуть этого горлопана можно, только спихнув обратно вниз, в колодец.
— Ну, Фрося! Ну, очнись же! Не умирай!
На распростертое тело наемника было жутко смотреть. Кожа высохла и плотно обтягивала череп, вырисовывая все кости до единой. Глаза ввалились, в приоткрывшемся рту оскалились зубы. Голубизна пропала с кожи, и она была «обычного» пергаментно-желтого цвета.
— Он мертв, — негромко произнес Келлегор.
— Что? — взвизгнул Карадор. — Нет! Не верю! Он не мог просто так умереть! Он…
— Он нежить, — чуть повысил голос юный маг. — Он и так давно уже был мертв. В его теле не было жизненной искры, и он… Он драур.
— Но почему? Почему сейчас?
— Он драур, — усталым голосом повторил полукровка. — Нежить. Он поддерживает свою жизнь… то есть поддерживал… с помощью жизненной энергии других людей, эльфов, альфаров. А сейчас эта энергия кончилась. Прости, дядя, мне жаль…
— А если ему… э-э… искусственное дыхание сделать? — Упираясь на вытянутые руки, Карадор сверху вниз посмотрел на распростертое тело.