Казалось бы, за благоразумие Машу можно было осудить, подруги только пригнули головы. Какое счастье от короткой любви? Одна-две встречи, его заверения любить вечно, но вечность на фронте короче заячьего хвоста. Поддашься его просьбам и лобзаниям… в лучшем случае окажешься соломенной вдовой, а вернешься домой с плодом любви — проходу не будут давать: обзавелась пацаном, чтобы убежать с фронта!
— А мне!.. — обхватив колени руками, произнесла дурнушка Гуля. — Полюби меня пригоженький солдатик или сержант, на все бы пошла.
— На все идти, Гуля, — горе хватить.
— Да, ты такая красивая, а я коротышка.
— Но добрая, отзывчивая. Как тебя любят раненые!
— Любят, любят, а потом раз, и они на передовой. А там… Пехотинцы — самые несчастные солдаты.
— Несчастненького и выбери. Пиши ему письма, желай надежды, и он отзовется.
— Николай Васильевич именно так отозвался на твою любовь?
— Наш путь к любви прошел через три его ранения. От последнего он еще не совсем оправился.
— Он что, женился на тебе из благодарности?
— Даже если бы и так… Я его полюбила в семнадцать, сейчас мне за двадцать. После блокады встретились у его родных…
— А дальше?
— Долго рассказывать…
— Но это так интересно!
— В следующий раз, девочки.
— А в любви он тебе признался? Когда служил в дивизии, вроде бы не очень приударял за тобой.
— Когда человек любит — видно, и слова признания необязательны.
— И все же, как вы стали мужем и женой?
— Ну, Гулечка, это сугубо личное.
— Ну, что тебе стоит…
В свои неполные восемнадцать Гуля так жаждала любви, что отказать ей было невозможно. Но любовь Николая так мало походила на юные представления о ней, что Тома не сразу решилась сказать то малое, что могло показаться интересным для Гули и девушек.
— Я так понимаю, Гуля, любовь у всех разная, у нас она проходила внешне прозаически. Я ждала, когда Николай освободится от чувств к моей двоюродной сестре, затем от привязанности к жене. Он год не писал домой, и она, посчитав его погибшим, вышла замуж за инвалида войны.
— Вот стерва!
— Ну, зачем же так… Она хотела родить сына и назвать его именем Николая.
— Ну, это куда ни шло.
— А признание в любви без слова «люблю» произошло в Первомай. Это спустя полгода после ранения Николая.
— Иначе — любовь из благодарности за твое терпение и уход за ним?
— Для меня это не имело значения. Главное — я любила его и дождалась ответной любви.
— Но с хромым ни потанцевать, ни подурачиться.
— Ему сшили специальный сапог, хромота стала не так заметна. К концу войны нога, надеюсь, срастется крепко, и мы станцуем. Танцевать он умел. Ну, может быть, не сможет венский вальс, а медленный фокстрот — непременно.