– Смутно припоминаю. Там чего уж только не понапишут…
– Все так, любезный граф. Только вот как раз мне и поручено полковника этого, буде возможность такая изыщется, повстречать да поговорить обстоятельно. Он ведь не испанец совсем! Русский это, только что служит королю испанскому.
– Ну, а нам-то с этого какой профит? Служит, так и бог с ним! Должно, неплохо служит, коли до чинов таких поднялся. Впору радоваться, не каждый наш соотечественник в землях этих достичь чего-то смог!
– Так-то оно так, граф. Только вот встречались с ним ранее люди из… в общем, разговаривали. Не один он такой. Много их. И высказывались они супротив государыни нашей так, что, мол, и без нее сто лет жили, да и дальше проживем. Помогать нам не стали и интереса в том для себя не усмотрели никакого. Вот и велено мне возможность изыскать, дабы поговорить с полковником этим вдругорядь. Да обстоятельно…
Граф тяжелым взглядом посмотрел на своего гостя. Невысокого роста, в неприметном сером камзоле, он почти ничем не отличался от множества таких же, неприметных на первый взгляд, чиновников, которых можно было во множестве встретить в Мадриде. Вот только глаза у него… совсем не походили на такие, как у обычного небогатого дворянина.
– Темните вы, барон… Дел ваших я не знаю доподлинно – и слава богу! Не мое то дело, пусть с вами посол разбирается. Не просто так вам тот полковник нужен…
– А хоть бы и так, милейший Михаил Николаевич, – не стал возражать гость. – Окажите уж любезность, узнайте, где полковника сего найти можно будет?
– Завтра заходите, – сухо ответил граф, снова беря в руки перо. – А сейчас – великодушно прошу меня извинить. Дела, знаете ли…
Назавтра граф встретил Рюгена уже более официально. От былой расслабленности не осталось и следа. После обмена приветствиями они оба уселись в кресла на застекленном балконе. Так слугам труднее подслушать лишнее.
– Выяснил я про полковника вашего, барон. Действительно, будет он на том приеме.
– А позвольте вас спросить, граф, с какой целью?
– Король соизволил даровать ему кавалерство ордена Сантьяго. И соратников его не обделил. Им тоже всякие милости пожалованы. Как в указе королевском сказано – «за заслуги перед нами на стезе трудов воинских». Так что, барон, хочу вам сказать сразу, ежели какие потуги со стороны вашей в сторону людей сих воспоследуют… зело много неприятностей мы получить можем. И так у нас отношения далеко не самые радужные…
Барон помолчал, рассматривая опустевшую улицу с высоты второго этажа. Повернулся к своему собеседнику.
– Да, любезный Михаил Николаевич, это вы меня сразу раскусили, признаю… Не скрою от вас, задачу таковую имею я. Предписано мне руководством моим и вашим склонить оного полковника к отношениям доверительным.