— Потому что проще быть против того, чего не существует, дубина, — отвечает Ден.
Полковник Норт секунду-другую скребет идеально выбритый подбородок, затем кивает.
— Кажется, я понимаю, в чем тут суть. Но послушай, Гамп, чего ради такой парень, как ты, удостоенный почетной медали от Конгресса, околачивается здесь и ведет себя как последний бич?
Я начал было рассказывать ему про свиноферму и все такое прочее, но тут же прикинул, что это может прозвучать самую малость странно, а потому просто сказал:
— Я ввязался в деловую авантюру, а она провалилась.
— Проклятье, тебе следовало оставаться в армии, — говорит полковник. — Я хочу сказать, ведь ты великий герой войны. Ты должен иметь хоть немного здравого смысла.
А затем в глазах у полковника мелькает что-то по-настоящему странное. Он добрую минуту щурится в сторону Белого дома, а когда снова поворачивается к нам, то говорит:
— Послушай, Гамп, такой парень, как ты, очень бы мне пригодился. Я тут занимаюсь одним делом, в котором твои таланты могли бы стать очень полезны. У тебя есть время перейти на другую сторону улицы и меня выслушать?
Я посмотрел на Дена, но он только кивнул. Мы с полковником тоже кивнули друг другу и перешли на другую сторону улицы.
Когда мы оказываемся там, где Ден нас уже не слышит, полковник Норт перво-наперво мне говорит:
— Твоя одежда просто ужасна. Нам придется как следует тебя отчистить.
Затем он отвел меня в какой-то армейский укрепленный узел и приказал выдать мне новехонькую форму рядового. Дальше он отвел меня туда, где я смог принять ванну, а еще дальше в парикмахерскую, чтобы меня постригли и побрили. Когда мы закончили, я был безупречно чист и чувствовал себя так, как будто снова оказался вроде как в армии — и все это было очень странно.
— Итак, Гамп, я бы сказал, что вижу значительное улучшение, — говорит полковник. — Теперь слушай сюда. Я хочу, чтобы отныне твоя жопа была в идеальном порядке. Если необходимо, даже облизывай палец и полируй до блеска задний проход — ты понял?
— Так точно, — говорю я.
— А теперь, — говорит он, — я намерен возложить на тебя должность «особого помощника по секретным операциям». Но ты никому ничего не должен рассказывать — неважно о чем. Ясно?
— Так точно, — говорю.
— Послушай, Гамп, — говорит полковник Норт, когда мы с ним входим внутрь Белого дома. — Нам предстоит увидеться с президентом Соединенных Штатов, и я ожидаю от тебя самого лучшего поведения. Ты хорошо меня понял?
— Я его уже видел, — говорю.
— Когда? По телевизору или как?
— Прямо здесь — лет девять-десять назад.