Таким образом, наш долг как православных — бороться с «секулярным» пониманием человека. Практические последствия этого очевидны, особенно в области нравственности. Христиане, конечно, не могут быть христианами, если они не заботятся о пище для голодных и об освобождении угнетенных; но голодные и угнетенные, даже насытившись и освободившись, могут все же быть лишены приобщения к вечной жизни. Благополучные и сытые общества часто бывают наиболее развращенными. Христианство целиком сосредоточено на вечной жизни как истинной судьбе человека во Христе. По сравнению с ней социальный прогресс есть хотя и подлинная, но относительная ценность, которой часто лучше служат нехристиане. Мы, конечно, можем воспринять этот прогресс и называть его выражением того же Логоса, но без Христа ему будет всегда недоставать полноты.
б) Христианская вера требует свободного обращения и освящения человека. Она не есть идеологическое оружие для улучшения «падшего» мира. «Причастие» и «обожение» — это всегда «межличностный» процесс, взаимное общение между Живым Богом и человеком. Крестить можно только человека, но не организацию, социалыную теорию или философскую идеологию. Только человек может быть «спасен» и «искуплен»; спасение же всегда предполагает взаимодействие между Божественным, всесильным даром благодати и свободным ответом человека. Это никогда не может быть магическим освящением предмета или идеи. Материя действительно освящается в Евхаристии, но как «Хлеб Небесный», предлагаемый человеку, чтобы он мог к нему приобщиться. Только живые люди могут быть истинно благодарными, т. е. истинно приобщаться Евхаристии (Благодарению). Также и Церковь представляет собой единство во Христе живых и свободных личностей, собранных вместе силой Духа Святого. Она не есть безличное учреждение, установленное над ними.
Протестантские «фундаменталисты» понимают этот изначальный и основной персонализм христианской веры, а тем самым и экклезиологии и сотериологии, крайне односторонне, когда они сводят христианство к личному эмоциональному переживанию. Так, они часто проповедуют, что христианство должно быть «вне политики» таким образом, который, по существу, означает некритическое принятие общественного и политического status quo. Также и на православном Востоке искусственное разделение между «духовным» и «материальным» приводит подчас к тем же практическим результатам. Однако православная христианская вера в воплощение Бога–Слова признает в Нем не только субъективную истину или предмет эмоционального переживания, но также и Истину космическую, Смысл и Причину всех вещей еще до Его воплощения. Эта вера, конечно, и есть то богословие, которое изложено в Послании к Колоссянам. В святоотеческой же традиции его вершиной является св. Максим Исповедник. Христианская вера универсальна, кафолична. Она исключает всякое манихейство или равнодушие. Ничто из сотворенного Богом не есть зло само по себе, и христианин включает в свою заботу всю тварь. Христианину, стяжавшему божественный гносис (познание) полноты истины во Христе, его вера показывает, насколько падший мир отличается от Божественного о нем замысла, как сильны разрушительные силы зла, насколько единственна и незаменима сокрытая тайна Духа для познания полноты смысла всех вещей. Зная путь к единственному источнику истинного смысла творения, христианин будет прежде всего стремиться как можно более приблизиться к этому источнику и, конечно, не поддастся искушению принимать некритические оценки, исходящие из других источников. Он будет чем угодно, но не «секуляристом».