Разумеется, думала так не Джульетта, и она бы очень пожалела о моем присутствии, если бы знала, насколько бессмысленной я нахожу ее бурную деятельность, заранее обреченную на неудачу. Она хотела мне кое-что показать, его гоночные машины, особенно "бокстер порше", уточнила она. Я не спорила с ней, пытаясь понять одно: что толкает ее к неустанной деятельности: любовь или сумасшествие? Может, лучше было бы просто сидеть возле Дарио, смотреть ему в лицо долго-долго и наконец сказать: я смирилась. Но тогда ей придется угасать вместе с ним, погрузиться в его отрешенность. Но она оставалась живой, она не хотела быть с ним вместе и в смерти, жизнь не поэма.
— Посмотрите! Посмотрите и скажите, что вы об этом думаете?
В огромном гараже Джульетта подняла чехол с зеленого "порше", взлетело облако серой пыли и осело на нас, словно машина ее выдохнула, но я не поняла, что Джульетта хочет мне показать. Великолепная новая бесполезная машина, ключи утоплены в море, мощный мотор давным-давно не работает. Странно, что Дарио коллекционировал такие мощные машины и никогда ими не пользовался — я имею в виду по назначению.
— Впереди, — уточнила Джульетта, — видите?
Машина впереди была попорчена. Чуть-чуть.
Но попорчена. Камешек, узкий проезд, маленький зверек, небольшой удар… и что дальше?
— И что дальше? — спросила я. — Если бы вы знали, сколько раз у моего мужа билось его такси!
Джульетта посмотрела на меня, как на самое бестолковое существо на свете, представительницу другой расы. Она сердито надвинула чехол, и машина снова стала бесформенным и бесполезным предметом, не заслуживающим внимания.
Она пришла за мной в сад, сияло ослепительное солнце, и я про себя жалела, что Марк приедет вечером и не увидит здешнего бескрайнего простора, когда никакое уродство не застит тебе взгляд, и вдруг поняла, до чего же я рада, что Марк за мной приедет, привезет с собой частичку нашей жизни, непринужденность и надежное согласие.
— Он выбросил ключи в море, понимаете вы или нет? А вы похожи на доктора, который считает его состояние первым этапом, да, он именно так и выразился: первым этапом церебральной деградации. Человек сошел с ума, выбросил ключи в море и замолчал, так, по-вашему? Я помню вечер, когда он вернулся бледный как мертвец, вне себя и пил всю ночь напролет. Я видела машину и подумала, что он кого-то задавил, но он ничего не захотел рассказать, он меня больше не выносил, он вообще больше ничего не выносил. Я обошла все больницы, обзвонила всех друзей, и они обошли все комиссариаты и даже морги, но в этот вечер не произошло ни одной аварии, ни одной насильственной смерти в Генуе, и я подумала, что, быть может, это был единственный мирный вечер в Генуе, единственный вечер, когда остановилась смерть, насилие, и человек, которого я люблю, тоже остановился. И мы стали Везувием, понимаете? Мы у подножия Везувия, жизнь нельзя остановить, а вы не хотите мне помочь! Я вижу, что вы не хотите! Вижу, что вы ни во что не верите!