— Я видел и получше, — ответил он, изучая подпушку.
— Ох! — Бригитта швырнула в него клубок ниток. И, окажись под руками ножницы, они бы тоже полетели следом. — Чтобы я еще когда-то старалась?
Роуланд ухмыльнулся.
— Ты должна научиться понимать мои шутки, Бригитта. Твоя работа мне даже больше, чем нравится. По сравнению с этой, вся моя старая одежда никуда не годится. И шьешь ты замечательно, выше всяких похвал.
Бригитта засияла. Шесть дней провозилась она с туникой Роуланда и короткой мантильей из голубой шерсти. Она шила в его комнате, там было светлее. Перемирие наступило после той ночи любви. Они не говорили об этом, но с тех пор все изменилось.
Она вдруг заметила, как он хорош собой. Как красиво вьются на шее его светлые волосы, как сверкают голубые глаза, когда он смеется. В последнее время он смеялся гораздо чаще, чем раньше, это так молодило его.
Роуланд все еще подшучивал над Бригиттой, но она не обижалась. Он изо всех сил старался быть ласковым. Она и раньше замечала, что он старается вести себя иначе ради нее. Но тогда ей не было до этого дела. А теперь его усилия ей стали приятны. Все чаще Бригитта замечала, что наблюдает за Роуландом — просто смотрит на него, и все.
Их перемирие упрочилось еще и потому, что Роуланд не делал никаких попыток, кроме целомудренного поцелуя на прощанье, провожая ее вечером в комнату для слуг. Бригитте хотелось, чтобы так и продолжалось. Она не знала, как поступит, если Роуланд снова ее захочет. С одной стороны, это было удовольствие, а с другой — грех. И она не хотела выбирать между тем и другим. Она была благодарна Роуланду за то, что он не принуждает ее выбирать. Оставив ее в покое, он дает ей время.
Но время работало против Бригитты, хотя она и не осознавала этого. Она не могла объяснить себе, почему так поспешно стала приводить в порядок волосы и одежду перед его приходом. Вчера, как только село солнце и наступил час, когда Роуланд вел ее на ужин, она показала ему новую тунику. Бригитта очень волновалась. Она не переставала думать, почему его одобрение так важно для нее.
— Ты заслужила день отдыха, Бригитта, — сказал Роуланд, застегнув мантилью и откинув ее на плечи. — Не хочешь завтра покататься верхом? В конюшне отца есть несколько объезженных кобыл, можешь себе выбрать.
Она удивилась.
— Ты уверен, что твой отец не будет против?
— Уверен. Не будет.
— А это не опасно?
В его глазах отразилось смущение, но лишь на секунду.
— Ах, значит, ты слышала разговоры? Люди Торстона готовятся уже несколько недель. Но никто не ввязывается в войну зимой. Торстон дождется тепла. Зимой полно запасов еды, и если он решится на осаду, то ничего не добьется. А Лютер никогда не заставит своих людей сражаться на снегу. И Торстон это отлично знает.