— О нет, милорд. Не опекуншей. Граф из Берри не узнал о вашей смерти.
Квентин выпрямился и возвысил голос:
— Как это может быть?
— Друода скрыла от него. Она не позволяла леди Бригитте покидать Лоруа. Она не хотела, чтобы ваша сестра поехала к нему. И даже ваши вассалы не могли помочь леди Бригитте, потому что они верили, что Друода и ее муж скоро станут опекунами миледи. Они подчинялись только Друоде. И даже Валафрид никогда не спорил с женой.
— Ты соображаешь, что говоришь? — серьезно спросил Квентин.
Эудора в страхе отступила, но продолжила:
— Это правда, милорд. Клянусь. Я была уверена, что ваша тетя уже все рассказала, иначе я бы не осмелилась приблизиться к вам. Все здесь знают, как она обращалась с вашей сестрой, и вряд ли она смела надеяться, что удастся скрыть это.
— Тетя ничего мне не рассказала.
— Тогда простите меня. Я пришла не за тем, чтобы обвинять Друоду. Я пришла только узнать, нет ли новостей от леди Бригитты. Я так волнуюсь за нее. Она вообще-то уже давно должна вернуться.
— Вернуться? Что ты мелешь, Эудора? Может, ты расскажешь все, что знаешь, про сестру?
Эудора начала рассказывать, сперва нерешительно, а потом все больше горячась:
— Она пыталась убежать. И ей бы удалось, если бы не норманн, который ее нашел.
— Какой норманн?
— Да тот, который приезжал сюда и искал леди Лоруа, — объяснила Эудора.
— Роуланд из Монтвиля?
— Да. Кажется, так его звали. Так что леди Бригитта уехала с рыцарем, норманном.
— Тогда все ясно, — сказал Квентин. — Видишь ли, Роуланд из Монтвиля должен был привезти сюда весть о том, что я жив.
— Но нам про это не сказали, — быстро ответила Эудора. — И леди Бригитте — тоже. Я уверена. — Потом Эудора горячо спросила: — Но я никак не могу понять, как могла Друода надеяться сохранить все втайне?.. — Вдруг Эудора замерла и уставилась на трех собак у ног барона. — Боже, что с вашими гончими, милорд? — прошептала она.
Квентин опустил глаза и увидел, как две собаки, упав, безуспешно пытаются подняться, а третья падала, неловко подобрав под себя ноги. Он посмотрел на собак, потом — на куски мяса, лежащие перед ним на блюде. И словно не веря самому себе, понял, в чем дело. Наконец догадался обо всем. Квентин еще раз посмотрел на еду, приготовленную тетей специально для племянника.
— Черная гончая не дышит, милорд, — дрожащим голосом произнесла Эудора.
— Боюсь, я отравил собственных собак, — тихо сказал Квентин.
— Вы?
— Я накормил их едой, приготовленной для меня, — мрачно ответил он. — Похоже, я уже должен быть бездыханным.
— Вы тоже ели? — в голосе Эудоры послышался ужас.