Хаба щедро снабдил свою мастерскую инструментами и всяческими магическими принадлежностями, а также впечатляющей грудой свитков и табличек, созданных цивилизациями, уже канувшими в небытие. Но в первую очередь в глаза нам бросилось не впечатляющее убранство подземелья и не все это магическое барахло, а признаки тайного хобби хозяина.
Этот человек увлекался смертью.
Вокруг высились груды костей.
Стоял шкаф с черепами.
Еще один шкаф, с мумиями — часть из них явно древние, а часть совсем свеженькие.
Длинный низкий стол с острыми металлическими орудиями, баночками и горшочками с настами, мазями, снадобьями и кровавыми тряпками.
Яма для мумификации, наполненная свежим песком.
А на тот случай, если ему надоест возиться с мертвыми людьми и захочется найти себе другую забаву, здесь стояли сущностные клетки. Они были выстроены ровными рядами в дальнем углу подвала. Некоторые были более или менее квадратные, другие цилиндрические или шарообразные. На низших уровнях казалось, будто они изготовлены из железной сетки, что само по себе достаточно противно.[61] Но на высших уровнях становилась очевидна их подлинная гнусная природа: каждая клетка была вдобавок изготовлена из прочных силовых линий, ранящих сущность и не позволяющих злосчастным узникам выбраться наружу. Отсюда-то и доносились те звуки, что мы слышали у входа: негромкий умоляющий писк, слабые возгласы, обрывки речи на языках, которых сами говорящие уже не помнили.
Мы с Факварлом стояли неподвижно, вспоминая слова Гезери: «Уж если кто туда попадет, обратно выберется нескоро!»
Из глубины подземелья донесся голос, голос из песка и пыли:
— Рабы, внемлите мне!
Двое бесов заковыляли вперед так неохотно, что можно было подумать, будто нам в набедренные повязки напихали острых камней.[62]
В центре подземелья, между четырех колонн, на полу было сделано круглое возвышение. Край его был выложен бело-розовым камнем, на котором египетскими иероглифами были написаны пять главных слов Подчинения. В кругу был выложен пентакль из черного обсидиана. Неподалеку, в другом кругу, поменьше, имелась конторка, сделанная из слоновой кости, и за нею, сгорбившись, точно пирующий стервятник, стоял наш хозяин.
Он ждал, пока мы приблизимся. На границе круглого возвышения пылали черным пламенем пять свечей.
Их злобный свет отражался в глазах Хабы. У него под ногами растеклась бесформенная черная тень.
Мы с Факварлом остановились и с вызовом вскинули головы.
Наш хозяин нарушил молчание.
— Факварл Микенский? Бартимеус Урукский?
Мы кивнули.
— Я собираюсь отпустить вас на волю.