— Ну ты даешь, батя! Это чтобы пахло приятно! У меня был ухажер из города, он тоже душился такой водой. А этот парень, похоже, и не пьяный вовсе, просто сильно избитый. По крайней мере, вашим перегаром, батя, от него не разит, — громко сказала Лида, снова краснея.
— Все придумают что-нибудь эти городские, — недовольно произнес Тихон, словно расстроившись, что помогает не собрату по несчастью.
Карл застонал и начал что-то говорить в бреду на чешском языке вперемешку с английским.
— Что это он?! — испугалась Надежда. — Это на каком он языке лопочет?! Вы кого в дом принесли, ироды?!
— Этот парень что — не русский? — всполошилась Лида. — Точно, батя, он — шпион!
— Цыц, бабы! — гаркнул Тихон. — Насмотрелись фильмов про Штирлица! Че в наших местах шпионить-то? Самогонный аппарат если только искать! Кем бы он не был — человек есть человек! Может, по нему сейчас с ума сходит жена, мать, дети?! А как же дружба между народами?
Карлу перевязали голову, внесли в парилку и начали растирать тело жиром и спиртом. Постепенно в ледяные конечности вернулась кровь, щеки Карла порозовели, а из легких вырвался сухой кашель.
— Все-таки застудился, — вытерла пот со лба тыльной стороной ладони Лида.
— Так, бабы, открывайте ему рот, я туда двести граммов самогонки волью, и все как рукой снимет! — распорядился Тихон.
После проведенных внешних и внутренних процедур Карла завернули в простыню и отбуксировали в избу. Его сознание выбраться из темной ямы не могло, то ли от потери крови, то ли от ударной дозы самогона. Только на следующие сутки Карл открыл глаза и увидел довольное лицо пожилой женщины.
— Ну что, очнулся, сокол? А то мы уже решили, что ты вечно спать будешь. Ты хоть понимаешь, о чем я толкую? Все лопотал на непонятном языке чего-то. Если понимаешь, кивни головой.
Карл провел языком по сухим губам и ответил:
— Я понимаю вас… Где я? Какой сегодня день? Что со мной?
— Ничего не помнишь? — участливо спросила женщина.
— Сейчас выпьем по сто граммов, и память сразу вернется, — раздался мужской жизнерадостный голос.
Карла тут же затошнило. Женщина подбоченилась и сердито посмотрела на появившегося мужика с косматой бородой.
— Отстань от человека! Выпить да выпить, одно на уме! Не слышишь, он говорит как-то странно, небось точно — иностранец. А они не привыкли пить такими дозами, как ты пьешь.
— Да ладно, — махнул рукой мужчина. — Его мой спирт и спас-то от воспаления легких, не иначе как.
— Говорю, дай человеку сначала поесть. Больше суток же не ел ничего. Ты лежи, милок, а я сейчас что-нибудь соображу на стол, — сказала женщина и засуетилась, бегая по избе.