Позже у себя в комнате он внимательно просмотрел свои денежные записи, которые он вносил в маленькую тетрадь.
Он мог жить на значительно меньшие средства, чем Филиппа, которую он теперь называл Тупенни, потому что как раньше, так и теперь ему не нравилось ее имя. Он нашел возможным внести в банк на имя Филиппы пятьдесят фунтов. Этого ей хватит на некоторый срок. А ему будет достаточно и двадцати.
В этот вечер они танцевали радостные, окрыленные и безмятежно счастливые; письмо было продиктовано и отправлено. Арчи был в спокойном и умиротворенном настроении.
«Вот будет для них пощечина!» — радостно думал он.
А Филиппе, которая в последний раз ночевала в своей розовой с золотом спальне, казалось любопытным приключением, что завтра она начнет новую жизнь.
А когда она уплатит по счетам отеля, она будет зависеть от средств Арчи.
И будет так, как он сказал!
— Этого парня надо бы сдержать, — сказал Форд своей Перри, узнав о поступке Арчи. — Это только показывает, как мало люди понимают друг друга. Я бы сказал, что у Арчи здравого смысла больше, чем у кого-либо другого, но все же человек, который отнесся к доходу в три тысячи фунтов в год как к личному оскорблению, должен быть помещен на долгое время в санаторий.
— Не думаешь ли ты, что некоторые найдут его поступок прекрасным? — осмелилась робко вставить Перри.
Сентиментальная Перри находила в любви Арчи что-то рыцарское и возвышенное. За последнюю неделю красота Арчи приобрела какую-то одухотворенность; он выглядел более чувствительным и значительно менее походил на тип красивого летчика.
— Ты посмотришь, как будет неприятно поражена леди Вильмот, когда ей придется обходиться без орхидей и автомобилей. Держу пари, что ее первая поездка на трамвае откроет им обоим глаза, — сказал Форд с раздражением.
Перри и он благополучно поженились и уехали в Шербург, по пути в Америку, а ни в Арчи, ни в Филиппе не произошло никаких заметных, бросающихся в глаза перемен. Каждый жил в отдельной комнате в маленьких, белых с зеленым, смешных домиках, и Филиппа немного загорела. И когда бы Форд и Перри их ни встречали, они всегда казались веселыми и необычайно счастливыми.
— Она, должно быть, отложила кругленькую сумму, — цинично решил Форд.
Ему знакомы были дешевые рестораны, которые посещал Арчи и которые вечно кормили телятиной и шницелями, причем ни то, ни другое не было первой свежести.
— Я ничего не смыслю в разных нежностях, — с грубой откровенностью сказал он Перри, — и кусок жесткого мяса убил бы мою любовь скорее, чем что-либо другое.
Однако Филиппа и Арчи, казалось, благоденствовали, питаясь студнем из телячьей головки и сезонным салатом.