Он посмотрел вниз, и из груди его вырвался сдавленный смешок:
— Пурпурные ногти. Я в восторге.
— Я подумала, что их цвет хорошо подходит к свитеру.
— Ты не ошиблась. Знаешь, когда ты появилась, я чуть не умер. А как насчет ногтей на руках? Того же цвета?
Он посмотрел на ее руки — исцарапанные, с короткими ногтями. Кольца и прочие украшения отсутствовали.
— Что это у тебя? — спросил он.
— В воскресенье рука застряла в трещине. Ногтям альпинизм противопоказан.
Он прильнул губами к ее руке и покрыл ее нежными поцелуями, каждый из которых будто проливал каплю бальзама ей на душу. Затем вновь выпрямился и заговорил официальным тоном:
— Марни Карстайрс... Кстати, как твое полное имя?
— Моурин, — смутилась она. — Так меня называла мать. Для остальных я всю жизнь Марни.
— «Марни» тебе идет гораздо больше. Не могу себе представить, висящую над пропастью Моурин.
— Над пропастью я скорее сейчас, — просто ответила она, опустив взгляд на его обнаженную грудь.
Веки у него задрожали.
— Да, я хочу провести завтрашний вечер с тобой. Конечно же, хочу. И я даже воздержусь от поцелуев, если ты потребуешь.
Он не лгал, он был словно страховкой при восхождении на вершину — ты можешь ею не воспользоваться, однако чувствуешь себя уверенно.
Марни положила руки ему на плечи и, потянувшись вверх, поцеловала его.
С голодным вздохом Кэл прижал ее к себе, руки его опускались все ниже по свитеру, прижимая ее бедра.
— Ты сводишь меня с ума, — тихо прошептал он. — Такого со мной еще не было, за всю мою жизнь. — Он помолчал и посмотрел в окно, на серую пелену тумана. — Я скажу тебе, должен сказать, Марни. Я любил Дженнифер. Она была доброй и милой, и я хотел, чтобы она всегда оставалась счастливой. Но время от времени мне приходилось уезжать. Путешествовать, подвергать жизнь опасности, выполнять работу, сопряженную с риском. И даже не зная, угрожает мне опасность или нет, Дженнифер выходила из себя, когда я отсутствовал. Она всегда хотела видеть меня рядом. Хотела знать, где я и чем занимаюсь. Она не понимала, что я задыхаюсь в повседневной рутине.
Марни слушала, затаив дыхание.
— Спасибо тебе. Спасибо, что рассказал, — произнесла она. — Кэл, тебе неприятно было видеть меня здесь, в доме Дженнифер, в субботу?
— Нет, конечно, нет! Более того, ее последним напутствием для меня было не оставаться вдовцом надолго. Но ты... ты перевернула мою жизнь, Марни. Если бы я только мог объяснить тебе, что я чувствовал, когда ты стояла посреди моей кухни или, когда проходила мимо моей спальни... Господи, я слов не могу найти! — Он провел рукой по волосам. — Я ни разу не говорил Дженнифер, как тяжело не иметь своего ребенка. Я не хотел, чтобы она страдала.