— Вы действительно так хорошо его запомнили, что смогли с легкостью опознать? — усомнилась Элизабет. — Ведь это был вечер, вы видели его только один раз и при искусственном освещении.
— Поверьте, в таких вещах ошибиться невозможно! — грустно улыбнулась Эвелин, по–прежнему пряча взгляд. — Если тебя насилуют, то невольно запоминаешь все подробности. Я понимаю, что хороший барристер обязательно поставит под вопрос качество опознания, но оно было проведено по всем правилам. Этого мужчины мне никогда уже не забыть, хотя я была бы этому и рада. Дело здесь не только в его лице…
— Да, я помню, что в нескольких интервью вы говорили что–то о других физических особенностях, — подхватила Элизабет. — Может быть, вы расскажете, что имели в виду? Конечно, если вы действительно запомнили что–то характерное для мистера Уотсона!
— Вообще–то прокурор не хотел, чтобы эта информация раньше времени выходила наружу, — Эвелин очень мило покраснела, сделавшись похожей на трогательную маленькую девочку, — но, думаю, вам можно сказать, раз вы занимаетесь этим делом. Когда он одевался, то повернулся ко мне спиной, и я заметила у него на правой ягодице довольно большой шрам, похожий на коряво выписанную букву «S». Прокурор считает, что если спросить об этом дефекте в зале суда, то у подсудимого не останется другого выхода, кроме как признать свою вину, — в противном случае обвинение будет настаивать на медицинском осмотре.
Элизабет судорожно сглотнула. Да, если прокурор спросит о шраме и если он действительно есть у Роберта, то это станет сущей бомбой, взорванной под носом у барристера и обвиняемого прямо в зале суда. Никаких сомнений в том, что Эвелин Декар и в самом деле видела Уотсона обнаженным, у присяжных не останется. А он ведь по–прежнему утверждает, что никогда не видел этой женщины, — и Лиз была убеждена, что на той же позиции он будет стоять и в суде!
— А вы уверены, что не были знакомы с мистером Уотсоном до… этого прискорбного случая? — переспросила Лиз.
— Понимаю, к чему вы клоните, — снова печально улыбнулась хозяйка. — Не были ли мы знакомы, не встречались ли мы — чтобы теперь я хотела ему отомстить, обвинив в том, чего он не совершал?! Нет, я увидела Роберта Уотсона в тот вечер впервые. И надеюсь не увидеть его больше никогда — разве что в зале суда, когда судья объявит приговор. Единственное мое желание: чтобы преступник получил по заслугам, а потом я постараюсь навсегда вычеркнуть из своей памяти ту чудовищную ночь!
Уходя от Эвелин, Элизабет чувствовала себя растерянной. И ей было страшно. Если Роберт признает, что у него действительно есть шрам, то останется только поверить миссис Декар, которая никак не могла бы узнать о такой подробности. Но это значило, что… он все это время обманывал Лиз, воспользовался ее стремлением понравиться семье Марка и обвел ее вокруг пальца. От этой мысли ей стало нехорошо. Неужели такое возможно?