— Я как чувствовал, что не нужно мне этого делать! — внезапно разнюнился Симон. — Мне сразу та баба не понравилась. Чутье у меня, понимаешь. Я палево всегда чую. Не нужно мне было соглашаться!
— А чего же тогда согласился? — резонно спросила Мариша.
— Все жадность проклятая! — откровенно признался ей Симон.
После такой откровенности он даже начал Марише нравиться. Она любила честных людей, которые не стеснялись открыто признаться в своих слабостях.
— Расскажешь, как все было, и, клянусь, запись никто не увидит, — заявила ему Мариша.
— Расскажу, но только не здесь! — опасливо оглядевшись по сторонам, сказал Симон.
— А где?
— Пойдем вниз, — предложил ей Симон. — Там у нас есть гардеробная. Сейчас в ней никого нет.
— Ладно, только учти, что я вооружена, — на всякий случай предупредила его Мариша. — Так что если ты задумал внизу стукнуть меня по башке, отнять диск и с ним смыться, то я буду активно возражать. К тому же у меня есть копия.
— Ничего подобного я и не замышлял, — дрожащим голосом произнес Симон. — Как ты могла подумать такое?
Но выражение его лица убедило Маришу в том, что она в своих подозрениях была весьма и весьма недалека от истины. Они извлекли диск из проигрывателя и удалились из кабинета директора. Оказавшись в гардеробной, Симон тут же открыл крохотный узкий шкафчик, достал из висящего в нем пальто сигареты и дрожащими руками прикурил. Рассказывать он начал издалека. Но его история, прямо сказать, особой оригинальностью не отличалась.
До пятнадцати лет он жил под крылышком любящих родителей, ни в чем не нуждаясь и даже не задумываясь, откуда в доме берется хорошая еда, красивые вещи и дорогие игрушки. И звали его вовсе не Симон, а Сережа. Гром грянул, когда внезапно от инфаркта прямо на рабочем месте скончался отец. И уже на следующий день после похорон мать пыталась покончить с собой, выбросившись из окна. Попытка успехом увенчалась лишь частично. Мать осталась жива, но передвигаться могла лишь с трудом и на небольшие расстояния. Поэтому, выйдя из больницы, она позвала Сереженьку к себе. Нежно обняв сына за плечи, она сказала:
— Сыночек, одни мы с тобой остались. Папа умер, кормить нас больше некому. Я работать не могу, так что об институте тебе придется забыть.
Сережа кивнул и нашел себе работу. Сначала до школы он мел соседний двор, после школы разносил газеты. Но это не могло сколько-нибудь поправить материальное положение семьи. Поэтому Сережа начал искать иные и новые виды заработка. Как мама и говорила, об институте пришлось забыть. Так Сережа попал в «Дарк». Только не нужно думать, что на сцену бара его взяли за красивые глаза. Ничего подобного. Сначала Сережа работал на кухне, выносил помои, приносил ящики с бутылками в бар и выполнял всю черную работу.