— Вот что, так мы ничего не решим! Поехали-ка к матери Азиза! — произнесла она наконец. — Мне кажется, что эта женщина до сих пор обижена на господина Замаля. И потому может оказаться разговорчивой.
Так оно и случилось. Мать Азиза была дома. Собственно говоря, где ей еще быть? Ведь работать она никогда не работала. Это было видно по ее ухоженному виду и цветущей внешности. Такие цветы расцветают только в домашних тепличных условиях. Преуспевающая деловая женщина, при всем своем желании, не может выглядеть такой расслабленной, чувственной и ленивой. Ни выглядеть, ни быть. Это привилегия содержанок богатых мужчин, к числу которых относилась и мать Азиза.
— Умер? — равнодушно переспросила она у подруг, когда они еще только позвонили ей по телефону, чтобы попросить о встрече. — Инфаркт? Что же, к этому все и шло. Здоровье у него было так себе. Да и возраст.
Никаких особых чувств в ее голосе не прозвучало. Ни удивления, ни страха, ни торжества. Простая констатация факта. Впрочем, была в этом одна странность. Женщина явно не знала о трагедии, которая случилась с господином Замалем. Не знала она и об убийстве Хаям. Так почему же Азиз не поторопился позвонить матери, чтобы сообщить о смерти отца? Не хотел ее волновать? Или по какой-то другой причине?
Впрочем, ответ подруги тоже получили быстро, едва приехали к матери Азиза. Выглядела она лет на тридцать пять, хотя, по логике вещей, ей не могло быть меньше сорока пяти. Но она тщательно следила за собой, явно не брезгуя новейшими разработками косметологии. Однако с пластическими операциями или без облик мадам Гриценко — такова была фамилия матери Азиза — удивлял и потрясал.
Такой холеной блондинистой красоты подругам видеть давно не приходилось. Она напоминала одалиску в серале какого-нибудь восточного владыки. И, наверное, в свое время именно этим и пришлась по сердцу господину Замалю.
— Вы не очень расстроены смертью отца своего ребенка, — заметила Кира, когда мать Азиза, представившаяся им Розой, выслушала их отчет о последних днях господина Замаля.
— А почему я должна быть расстроена? — изумилась женщина. — Мы с ним не встречались уже много лет. У меня сейчас другой мужчина. И я не вижу смысла в том, чтобы скорбеть по совершенно чужому мне, в сущности, человеку.
— А если вашего сына обвинят в его смерти? — посмотрела на нее Кира. — Он ведь его наследник, так я понимаю?
Роза ее не разочаровала. Сына она явно любила. Во всяком случае, услышав слова Киры, она впервые с момента разговора проявила признаки волнения.
— Что?! — возмутилась она, даже поднявшись с кушетки, на которой до сих пор лениво возлежала, отщипывая от крупной грозди винограда сочные ягодки и отправляя их в рот.