Я забыл, что нахожусь за границей, забыл, что собака может не понять меня, - я высказал ей все на чистом английском языке, не упустив ни одной мелочи, очень громко и отчетливо. Собака остановилась в двух шагах от меня и слушала с таким выражением эстетического наслаждения, какого мне ни до, ни после этого не приходилось видеть ни на одном лице, собачьем или человеческом. Она упивалась моими словами, словно то была райская музыка.
"Где я слышала это раньше? - казалось, спрашивала она себя. - Это давно знакомый язык, на котором со мной разговаривали в молодости?"
Она подошла ближе; когда я кончил, глаза ее, казалось, были полны слез.
"О, повтори еще раз! - словно молила она меня. - Повтори еще раз все милые старые английские ругательства и проклятия, которые я уже потеряла надежду услышать в этой забытой Богом стране".
Молодая девушка сообщила мне, что фокстерьер родился в Англии. Этим объяснялось все. Собака иностранного происхождения не способна на что-либо подобное. Иностранцы обладают врожденной добродетелью: вот за это мы их и не любим.