— Если хотите…
— Я бы хотела, — кивнула она и пошла в свою комнату переодеться.
Ей хотелось побыть с ним наедине, и она расстроилась, когда Джонатан решил присоединиться к ним, так как Шейли и отец Сары изъявили желание немного отдохнуть, а Вильям Кингхэм погрузился в свою работу.
Как только они спустились на пляж, Джейсон вместе с другими ребятами моментально исчез в волнах на своей доске для серфинга. И сейчас Сара была рада, что осталась не одна. Она махнула Дэнису, который удобно расположился неподалеку от них. Джонатан тоже посмотрел в сторону телохранителя.
— Я забыл, что он здесь, — огорченно сказал он.
Сара обернулась.
— Я думаю, не стоит обращать на это внимания.
Но от постоянного присутствия этого человека ей становилось не по себе.
— Неудивительно, что в Англии волны показались Джейсону такими маленькими! — Она не отрываясь наблюдала, как ловко Джейсон держится на доске, скользя по вершине самой большой волны, какую Саре когда-либо доводилось видеть.
Джонатан засмеялся, присаживаясь на песок рядом с ней:
— Иногда мне кажется, что Джейсон родился на доске для серфинга.
— А вы занимаетесь серфингом?
Он отрицательно покачал головой.
— В Вашингтоне для этого нет таких условий.
— А в молодости? — уточнила она.
Джонатан вздохнул:
— А был ли я молодым? — философски спросил он, закинув руки за голову и ложась на песок. Темные очки защищали его глаза от яркого солнечного света. — Гаррет всегда считал себя трудным ребенком. Он сам искал свое собственное «я», свою индивидуальность. Его не остановили трудности в стремлении найти себя, самому сделать свою жизнь. Он не захотел, чтобы все решали за него.
В его тоне не было горечи, и она не могла видеть выражение его глаз, но в этих словах угадывалось чувство обиды.
— Я старший сын в семье, — сухо продолжал он. — Конечно, я должен был стать политиком, подобно моему отцу!
Неожиданно Сара посмотрела на него в упор.
— А вы не хотели этого?
Он сел, отряхивая с рук песок.
— Как ни странно, хотел, — пожал он плечами. — Это единственное, что я умею делать хорошо.
— Тогда почему в ваших словах столько обиды? — спросила она.
— Неужели это так прозвучало? — нахмурился Джонатан. — Я не имел этого в виду.
Он улыбнулся:
— Но в такие моменты, как сейчас, видя Джейсона, наслаждающегося своей молодостью, я понимаю, что в моей жизни что-то упущено. То, чего, к сожалению, уже не вернуть. Мне пришлось прожить жизнь, подчиняясь слишком строгим правилам, держа себя в слишком жестких рамках.
— А Гаррет?
Он невесело усмехнулся.
— Когда ему было всего семнадцать, наш отец уже тогда называл его позором семьи. Конечно, это на него не действовало, и он продолжал идти наперекор нашему пуританину. В те годы газеты частенько пестрели сообщениями о таинственных исчезновениях младшего сына сенатора Кингхэма.